Арифметика любви

Боюсь, что да. Другой вопрос, удалось ли бы ему это. А стал бы потому, что не тот или другой, а все наши писатели вообще — пассиви-сты. Перед внешними обстоятельствами сейчас же склоняют головы. По крайней мере в эмиграции они все таковы. Писателей, вышедших из главного течения русской литературы, последних десятилетий, — за рубежом немало. Это наше среднее поколение. Оно-то от цензуры всего больше и страдает. Сталкиваясь с окаменелостями — оно разбивается, вырождается. А между тем ему-то и надо бы действовать. Как раз этот писательский слой, это поколение, могло бы стать звеном между прошлым русской литературы и ее будущим.

Кстати, все эти люди очень талантливые. Но талант не в помощь пассивистам.

Как же нам действовать, спросят они. Не приспособляться? То есть не писать? Героически умереть для литературы, умирая с голоду, как делали и делают оставшиеся в России настоящие писатели — Сологуб, Ахматова и другие?

Нет, зачем. Здесь не те условия. Здесь, вместо героизма, нужно лишь немножко больше практического активизма. Сумели же старые русские «интеллигенты» как-то обернуться, создать свою прессу? Литература там не живет, — создавайте другую печать, где была бы жизнь, без проволочных для нее заграждений.

Я понимаю, это трудно. Писателям, да еще эмигрантам, да еще русским — мечтать о создании своего дела! Американцы бы, конечно, и не мечтали; просто принялись бы создавать, не смущаясь, что — из ничего, и будут сотни неудач и провалов, пока что-нибудь выйдет. Не пора ли нам, однако, в эмиграции, на свободе, от свободных граждан чем-нибудь позаимствоваться?

Будем справедливы: попытки в этом роде уже делались. Вот журнал «Числа». Его судят так и эдак, но он, прежде всего, доказывает, что средняя молодежь («преемственная», как я ее называю, Россию знавшая) — хочет движения, хочет свободы и на многое ради них способна. Философов им недоволен; я это понимаю. Но в каком смысле считает он его вредным и для кого, — этого уже понять я не могу. Можно сказать, что вот никаких там Фаустов или Карамазовых не напечатано; и что журнал производит впечатление «сборника», где одно с другим не вяжется, одно к другому не подходит, и даже неизвестно, что к самому журналу подходит, что нет. Я не буду спорить, тем более что знаю: после долгой цензурной муштры, привычки «подделываться», сразу ни голоса, ни верного тона не найдешь. Я только напомню Фило-софову: и в журнале «Мир Искусства» когда-то (говорю «все пропорции храня», и времени, и обстоятельств, и др.) — тоже все одно к другому не очень подходило, и при таком же стремлении к свободе: редактор мне даже написал: «Ваша статья (для 1-го номера) конечно, к нам не подходит, и, конечно, мы ее напечатаем». Ни малейших «Фаустов» тоже в «М. Искусства» не было, и тоже, подобно слабым голосам неизвестных юношей «о важном» в «Числах», — слышались и там такие же первые голоса, — Андрея Белого, например. И, наконец, последнее «тоже»: не считался ли «М. Искусства» «вредным?». Еще как! Но объяснить, почему и кому он вреден — так же не могли его судьи, как теперешние не объясняют этого насчет «Чисел».

Нет, при всей моей строгости и объективности, скажут: «Числа» — знак, что есть, среди несчастных наших обстоятельств, люди-писатели, которые и сердце русской литературы чувствуют, и свободными гражданами хотят быть (не свободными литераторами только, но «гражданами») и хотят, по мере сил, как-то «действовать». Ну, а надолго ли хватит у них сил, хватит ли выдержки (громадная выдержка нужна!) — это нам покажет дальнейшее.

Наша драгоценность (единственная, правда, но тем более драгоценная) — свобода. И как «глупому сыну не в помощь богатство» — так лишь «слабым сынам не в помощь свобода». Прекрасная вывеска есть на одной из трех заветных дверей, — на двери «Современных Записок». Им она давно ни к чему, а писателям, сидящим в бесправии, да и не одним писателям, — всем нам очень могла бы пригодиться. Не складывай покорно рук: «В борьбе обретешь ты право свое».

«У КОГО МЫ В РАБСТВЕ»

Четвертая цензурная дверь (О «Числах») Письмо в редакцию

Не так давно в газете «За Свободу!» была напечатана статья-речь 3. Н. Гиппиус «У кого мы в рабстве». Вполне соглашаясь с общими положениями статьи (да и как не согласиться, когда они справедливы), я хотел бы, однако, внести небольшую фактическую поправку, — возразить против некоторых определений, которые даются автором журналу «Числа». Мое близкое участие в журнале, с первого же номера, мое самое, притом, дружеское к нему расположение, позволяют мне сделать оценку справедливую и точную