Арифметика войны

И майор начал стаскивать туфли под молчаливыми взглядами находящихся в комнате. Тут же он подумал, что неплохо бы заменить носки, новые у него есть в чемодане.

Интересная мысль! АКС с пристегнутым рожком прямо сверху, под парой рубашек… По тугой смуглой щеке майора заструился ручеек… И он пошел к дастархану. Черт знает, кто они такие! Может, какое-то народное ополчение. И этот Гур – местный царек, не враждебный новой власти.Попутчик. Так что еще рано устраивать рубку.

Кардымов неловко опустился на колено, потом перевалился на бедро, убрав подальше ступни. Ковер был пушист. Под локтем у Справедливого Гура алела подушечка, вышитая золотыми нитками. Он чувствовал себя комфортно в этой «турецкой» позе. А Кардымов – нет.

Справедливый Гур отщипнул изумрудно-янтарную виноградину и отправил ее в рот. Кардымов разглядел на его пальцах перстеньки с черными, зелеными и неопределенного цвета каменьями. И в каменноугольной бороде – беломраморные прожилки. Гур был, оказывается, постарше майора. Но глаза у него горели молодо, да, именно горели, и вокруг зрачков мерцала золотая окалина.

И по глазам Гура Кардымов понял, что поступил правильно, разувшись. Интуиция опера! Кардымов тоже оторвал виноградину и бросил ее в рот, раздавил языком. Вкусно.

– И-и-и что же мушавер собирается строить в нашем вилайяте? – спросил Справедливый.

Кардымов на его кличку не повелся. Знал он серийного убийцу Дедюлю, Ален-Делона, насильника с лицом, как будто вывернутым наизнанку, знал Синеглазку, отменную стерву, воровку, педофила Дачника.

– Дома, – ответил деловито Кардымов. – Вам надо менять лачуги на современное жилье. Но главное все-таки – это вопрос о земле.

– И о воде, – добавил Справедливый Гур, оборачиваясь к охраннику; тот снял со стены и подал ему кинжал с резной рукоятью. Гур передал его Кардымову и предложил резать дыню.

Кинжал был тяжел, остро наточен, с драгоценными каменьями. Значит, оружие не бутафорское, отметил майор. Только он коснулся острием желтого тугого бока дыни, как та сразу раскрылась, ударив в лицо необыкновенным ароматом. Кардымов потянул носом. По лезвию струился тягучий сок. Он поймал изучающий взгляд Справедливого Гура.

– Старинная штука, – сказал Кардымов, переключая внимание Гура со своей персоны на кинжал. Но тот продолжал глядеть на него, не отводя глаз. И майору почудилось, что он, этот неведомый Гур, уже многое о нем знает.

Гур кивнул.

– Им перерезали источник жизни еще инглизам. И персам. Да что говорить! Не удивлюсь, если это тот самый кинжал, которым подлый ассасин прервал драгоценную жизнь самого Шихаб-ад-дина!

Кардымов уставился на рукоять в каменьях, пытаясь сообразить, вспомнить, кто такие эти персонажи местной истории: Ассасин и Шихаб. Но, увы, имя самого древнего царя из местных, которое запомнил Кардымов, было Аманулла-хан, провозгласивший независимость Афгана от Англии, а было это уже в двадцатом веке, явно позже персов и Ассасина с Шихабом. Кардымов откусил от солнечного ломтя.

– Мм, таких я еще не пробовал.

– Ты думаешь, разделить землю здесь будет так же легко, как разрезать дыню? – спросил Справедливый Гур.

– Ну, я-то сюда прибыл не за этим, – ответил Кардымов. – Но насчет земли скажу, что делить ее вам по справедливости придется. Это залог спокойствия и процветания. Азбучные истины. Афганистан может в довольстве жить. Здесь можно снимать по два-три урожая в год в некоторых районах, ну, провинциях. И чью же землю с большей охотой будет обрабатывать крестьянин? Свою или, прошу прощения, бая? Прописные истины. Еще римлянин Сенека призывал соотечественников отказаться от эксплуатации рабов, – блеснул знаниями Кардымов.

Справедливый Гур кивнул, оглаживая каменноугольную бороду.

– А чью землю обрабатывает ваш дехканин? – спросил он и, отщипнув еще одну виноградину, отправил ее в рот.

– Общественную и личную, – охотно ответил Кардымов.

– Зачем же? – спросил Справедливый Гур.

– Чего? – не понял Кардымов.

– Зачем же вы сами не отдадите дехканину всю землю, как учил Сенека?

– Ну, общественная, колхозная и есть его земля. А о земле вообще-то учил Ленин, а не Сенека.

Справедливый Гур поднял антрацитовые сросшиеся брови над тонкой переносицей.

– Тогда зачем ему еще и личная земля?

Кардымов вздохнул.

– Это называется подсобный участок. То есть таким образом он сам себе может подсобить на нем. Прибавка к зарплате никогда не помешает!

– Значит, на общественной земле он трудится как раб Сенеки, – заключил Справедливый Гур.

Кардымов достал платок и вытер обильную испарину. К таким дискуссиям их не готовили под Ташкентом.

– Могу сказать, что наш крестьянин не бедствует. У каждого есть телевизор, холодильник, автомобиль или мотоцикл, – Кардымов даже не поперхнулся. А может, он в это мгновение был совершенно убежден, что всё так и есть там, в его далекой Ярославии. – И я прибыл сюда…

– Да, да, строить дома, делить воду, резать по-новому землю. Зачем стараться? Здесь все поделено. А в Книге сказано, кому и чем заниматься.