Арифметика войны

Кардымов покосился на молодчика с автоматом неизвестного производства и, уже владея собой полностью, ответил, что вообще-то его сюда привели; возможно, он попал и не по адресу, просто он, к сожалению, не знает языка. «Хирург» слегка усмехнулся.

– Я знаю. Говори.

– Вот я и говорю, – сказал Кардымов. – А вы что, учились у нас?

«Хирург» жестом отмел его вопрос. Кардымов задавал свой вопрос искренне, но и для того, чтобы выиграть время.

– Ну, я вообще-то специалист, – сказал Кардымов. – Мушавер. И мне надо увидеться с представителями власти. Меня должны были встретить, но что-то не сработало, как обычно это бывает. У нас, – поправился Кардымов. – Но и у вас, оказывается, случается. С кем имею честь?..

– Люди зовут меня по-всякому, – отвечал «хирург». – Можешь звать меня Справедливый Гур. У тебя какое звание?

– Я инженер-строитель, лицо гражданское, – на всякий случай соврал Кардымов. Имя «хирурга» было похоже на кличку.

– О, да, я вижу, ты действительно пришел с миром… – Справедливый Гур приподнял брови, и не успел Кардымов опомниться, как руки охранника похлопали его по бокам, нащупали рукоять «макарова». Молодчик опустил с плеча автомат, направив дуло ему в грудь. Охранник выдернул полу рубашки и вытащил пистолет. Кардымов засопел. Что он мог сделать? Молодчик сразу насыпал бы ему полную грудь свинца. Справедливый Гур осмотрел переданный ему пистолет и поднял глаза на Кардымова.

– Оружие… для самообороны, – объяснил майор, – в нынешней ситуации… не помешает, я думаю.

Напряжение надо было сбросить. Он вспомнил рекомендации психолога в лагере, попробовал ослабить узел галстука, развязать мышцы мысленно – мышцы бедер, пресса, спины, плеч, рук, шеи. Но, видимо, он мало тренировался. Да и кто бы мог предположить, что он сразу угодит в какое-то логово, не успев помочь ни одним советом народным милиционерам дружественного Афганистана.

– В каком же ты деле мушавер? – спросил Справедливый Гур.

– Я по строительству, – сказал Кардымов.

– Зачем же спрашивал у моих людей царандой?

– Чтобы узнать дорогу. У нас в Союзе так принято.

– Хм. А во вьюке у тебя кирпич, мушавер-строитель?

– Нет, личные вещи, – ответил Кардымов. – Таможенный досмотр я уже прошел, – добавил он.

Справедливый Гур усмехнулся.

– У тебя, наверное, есть документ о том, что ты строитель?

Заграничный паспорт и партбилет Кардымов оставил в Кабуле в Представительстве. И у него при себе не было никакой бумажки. Так ему еще ни разу не приходилось куда-либо ездить по делам. Надо было как-то выкручиваться.

– У меня такое впечатление, что я еще раз пересекаю государственную границу, – с улыбкой проговорил Кардымов. Ему все-таки удалось слегка ослабить узел.

– Возможно, это так и есть, мушавер.

– Государство в государстве? – спросил Кардымов.

Справедливый Гур погладил каменноугольную бороду и кивнул.

– Как крепость в моей крепости.

Кардымов решил не пасовать.

– А вот от этого и проблемы, – сказал он.

– О, вижу, ты правду говорил, – сказал Гур. – Ты настоящий мушавер. Оставь свой тюк, садись и отдохни с дороги. Поговорим, – Гур кивнул одному из стоявших у дверей. Тот вышел.

– Мне вообще-то надо… в вилайят. К губернатору. Там меня ждут.

– Сейчас ты мой гость, мушавер, – сказал Гур.

Кардымов покосился на молодчика с автоматом. Где-то за спиной у двери стоял второй охранник. Чемодан был закрыт на две застежки и два ремня.

– Но все-таки я хотел бы знать, – Кардымов огляделся, – что это за… учреждение?

– Моя крепость, – просто ответил Справедливый Гур, и безусый юнец в белых шароварах и белой длиннополой рубахе и в вышитой тюбетейке внес кувшин и железный таз, через плечо у него было перекинуто полотенце.

У Кардымова ёкнуло сердце. Это показалось приготовлением не к трапезе, а к казни. Но делать нечего, пришлось опустить тяжеленный чемодан, засучить рукава рубашки и подставить под струю руки. И когда ополаскивал лицо, склонившись над тазом, – вот тогда и ждал обжигающего удара по шее арабским или каким там клинком. Но ничего не произошло. Юнец накинул ему на шею мягкое полотенце. Кардымов вздрогнул. Вытираясь, он озирался. Окно скорее всего выходило во внутренний дворик. Это плохо. В углу он заметил стереосистему. Значит, здесь есть электричество? Но что-то лампочек не видно. Стереосистема была какой-то правильной, а то ведь не поймешь в этой крепости, что за тысячелетие на дворе.

Вскоре на ковре была расстелена скатерть, и на ней появились блюда с виноградом, какими-то непонятными розовато-желтыми фруктами и дыней. Справедливый Гур жестом пригласил Кардымова к дастархану. Майор вспомнил, как называется ихний восточный стол на полу, двинулся было, но замялся, бросив взгляд на пыльную обувь: снимать или нет? Вообще, задержка впоследствии с обувью могла стоить жизни. Но и топать к белой скатерти по чистому и красивому ковру? Это похоже на хамство. С другой стороны, здесь же не мечеть? Инструкторы точно предупреждали насчет мечети.