Ария Маргариты

Меня в жизни никогда не интересовали пассивные люди, назову их «неосознанно американскими пассажирами», я всегда уважала и любила людей действия. Action. Об одном из таких, собственно, и сочинялась «Огненная стрела».

Из истории «нехороших» пушкинских совпадений

Невыносимая легкость бытия мне не грозит. Последнее время жизнь так круто завернула свои гайки, что дышать почти нечем. Остается только смеяться и, рассекая плывущую навстречу толпу, фальшиво петь одной мелодию хора рабов из оперы Джузеппе Верди «Набукко». Слух у меня так называемый «внутренний»: когда слышишь все неверные чужие ноты, но сама в ноту попасть не можешь. Для искоренения этого дефекта надо заниматься ненавистным с детства сольфеджио.

Прихожу в конторку под названием «Оптика», заказывать очередные очки, рассказываю даме-приемщице пару нескучных коротких историй.

– Вы такая веселая. — с хорошо читаемой завистью в голосе произносит рыжеволосая приемщица, выписывая мне квитанцию, — у вас в жизни, наверное, все так хорошо…

– Точно, — радостно отвечаю я, — лучше не бывает. Знаете, как моя фамилия?

– «Пушкина», — уверенно отвечает приемщица, читая написанное на бумажке.

– Нет, не Пушкина, — продолжаю я и с удовольствием отмечаю изменение формы лица моей несчастной собеседницы. Нормальное овальное лицо резко вытягивается по вертикали. – Не Пушкина, а КАТАСТРОФА.

Во вторник, 3 июля 2001 года, я написала для «Московского каннибальца» (т.е. «Московского комсомольца») статью, которую окрестила весьма элегантно: «Шесть концертов и одни похороны» (по аналогии с названием фильма «Четыре свадьбы, одни похороны»). В число концертов входили: концерт группы SKATAUTES, фестиваль Зеппелиномании, фестиваль «Улица яблочных лет», концерт КРЕМАТОРИЯ в День защиты детей, концерт «THE DEFTONES». «Похороны» были описанием не настоящих похорон, а пересказанное в непринужденной манере сообщение о смерти 83-летнего блюз-мена Джона Ли Хукера… Последняя фраза статьи гласила: «Описания шестого концерта не будет, его место сожрали похороны…». Поставила я точку в компьютерном тексте, и тут же на землю рухнул авиалайнер, жертвами катастрофы стали 143 человека… Был объявлен национальный траур. Выпускающий редактор в «МК» схватился за голову: «Нельзя такой заголовок! Что за шуточки!». И статье дали какое-то нейтральное, позорное имя.

С тех пор я и стараюсь ставить многоточие где ни попадя, и избегаю использовать лексику погребальной конторы «Ритуал».

Окончательный вариант текста:

ГОРЯЩАЯ СТРЕЛА (Дубинин/Пушкина)

Стрелой горящей поезд режет пустоту, Послушный неизвестным силам, И стук колес здесь заменяет сердца стук, И кровь от скорости застыла.

Движенье стало смыслом жизни, Что дальше будет — все равно.

Дрожит земля, дрожит горячий воздух, Стрела летит туда, где рухнул мост, Не жди других: пока еще не поздно, Разбей окно, и прыгай под откос!

В руках билет, чтоб мог ты с поезда сойти И не играть в игру чужую, Но нет того, кому ты можешь предъявить Свой тайный пропуск в жизнь другую.

Весь этот мир в тебя вонзился Летящей огненной стрелой!

Что бы почитать: У. Шекспир. «Гамлет» В.Пелевин. «Желтая Стрела» Джанни Родари «Голубая стрела» В. Орлов. «Альтист Данилов»

М. Кундера. «Невыносимая легкость бытия» (к вопросу о невыносимой легкости бытия Пушкиной)

Что бы посмотреть: «Человек со шрамом» (любимый фильм группы МЕТАЛЛИКА) «Поезд-беглец» (реж. А. Михалков-Кончаловский)

МАШИНА СМЕРТИ (музыка С.Терентьева)

Думаю, эту песню в том виде, как она была записана для альбома «Химера», не услышит никто. В крайнем случае она появится на каком-нибудь сборнике. Скорее всего, Терентий творчески переработает ее, замедлит, пропустит через мясорубку своего внутреннего цензора, и – глянь-ка, дяденька! — на свет появится новый медлячок… Потом оказалось, что все случилось с точностью до наоборот: эта музыка «Машины…» уже была когда-то медляком, предназначенным чуть ли не для первого сольного терентьевского альбома. Автор-композитор ее убыстрил, и получил то, что мы теперь имеем в запасниках.

Когда все было записано, включая вокал, и сведено, музыканты прилепили на получившийся продукт ярлычок «Полька-дристушка», а Петрович заявил о своем бескомпромиссном пацифизме и о том, что тема войны в предложенном виде ему глубоко противна.

Если бы кого-нибудь интересовало мнение поэта (т.е. меня), бившегося (бившейся) за торжество ясной мысли в рамках предложенной мне рыбы, то поэт (т.е. я) сказал бы (сказала бы): «Подобная динамичная вещь необходима на этом альбоме!».

Но… Летел бы в этот момент по небу веселый молодой летчик в блестящем своем аэроплане, захотел бы прикурить, да и уронил бы случайно в окошко летающего домика зажигалку. Не одноразовую. Дорогую. Подарок любимой девушки-козочки.