Ария Маргариты

Мы будем драться на земле, Под солнцем и в кромешной тьме, Мы будем драться в небесах, Сверкая сталью в вышине. Мы будем драться, чтобы мстить За тех, кто первым был убит, Пусть враг наш — призрак без лица, Мы будем драться до конца,

Мы будем драться!

Машина смерти сошла сума, Она летит, сметая всех, Мы увернулись на этот раз, Ушли по белой полосе, Но все равно — воина, И все равно — враги,

И битва с тенью — впереди…

Много совпадений было между текстами к «Стреле» и «Мы будем…». Оттуда — сюда и обратно кочевали, например, призраки и тени, но уж очень хотелось протащить эти образы. За кадром осталась давняя мысль, что у каждого поколения есть своя война, а у тех, кто не отправляется воевать, линия фронта проходит внутри.

Теря поменял запевы местами, изменил название на «Машину смерти», и… что было дальше, уже известно. «Кирдык», — как любит говорить демон КузЪмичЪ из радиопрограммы Маврика «Железный занавес».

Что бы почитать: Рэй Брэдбери. «Детская комната» (дети против родителей) А. Камю. «Бунтующий человек», III — Исторический бунт Р. Джованьолли. «Спартак», роман

ВАМПИР (музыка В. Холстинина)

Музыка понравилась сразу. Может быть, потому, что напоминала аранжировкой «Dreamstate», одну из моих любимых вещей Брюса Диккинсона с совершенно не коммерческого альбома «Skunkwork». Тоскливое, обволакивающее настроение, ощущение, что за твоей спиной стоит кто-то, сдерживая дыхание. Но песня, увы, находилась вне пределов моей досягаемости.

В результате оказалось, что она про вампира… Хотя (на мой взгляд: разумеется, хозяин — барин) больше подходила бы для падшего ангела по имени Люцифер. Но вокруг по земле ходит-бродит столько таких падших созданий, крылья которых компактно складываются в рюкзачок за спиной, что тема теряет свою привлекательность. Отложим трагедию Люцифера, некогда сиявшего рядом с Богом, а потом разжалованного за гордыню и бунт, и посмотрим на великое царство вампиров. Но другими глазами, не столь прямолинейно, как это случилось на «Химере».

На память постоянно приходят кадры из фильма «Интервью с вампиром», а не из «Дракулы». Последний хорош, красив, но, на мой взгляд, примитивен.

Дальше каждый может выбрать себе любой из двух вариантов развития событий вокруг этой серебристо-чешуйчатой мелодии.

Вариант 1

Маргарита сама по себе, очарованная творением Холста, решает попробовать воплотить свое представление о вампирах в рамках снятой на слух «рыбы». Изготовить муляж упыря, как говорится, для пожизненного хранения в пушкинском шкафу.

Любой взрослый человек (а именно к этой категории людей с некоторых пор и относит себя М.П.) понимает, что некогда пугающий набор из опусов типа «Зомби» и «Вампир» в наше время, уже в XXI веке, слушается довольно смешно (об «Антихристе» – разговор особый). Да и в сопровождении такой музыки вряд ли пройдет какое-либо стебалово, сопровождаемое криками придворного попугая: «Vampire! Vampire!».

Вариант 2

Как-то раз в ночи звонит Маргарите старик Кипелов и печально вопрошает: «Может, попробуешь написать свой текст на вампирскую музыку? Что-нибудь по-стинговски?».

«А что на это скажет Холст?» — осторожно спрашивает Пушкина, решив позаботиться о сохранении чистоты дипломатических отношений. «Сделай в порядке эксперимента…» — разрешил проблему этики Валерий Александрович, и затих.

Эксперимент был осуществлен с опережением обычного графика – не за год, и даже не за полгода, а дня за два. Текст написан вчерне, и Кипелов, которого многое устраивало, даже собрался сделать пробную запись. Так, для внутреннего пользования. Холст, естественно, обо всем узнал, грозно нахмурил брови и спросил командным голосом: «Кто вообще Пушкину просил вмешиваться? Какое ей дело до моей песни?!». Гнусная интриганка Пушкина, как всегда, оказалась в дерьме, ибо страшная тайна, по чьей же инициативе вампирские страдания были рассмотрены несколько под другим углом, без участия стражи в лице работников КГБ и ФСБ, выслеживающих инакомыслящих так и осталась страшной тайной. На все времена.

В сюжете, конечно, присутствовала Луна, Люди, сведущие в колдовских делах и делах оборотней, должны понимать значение и влияние лунного света. Конечно, это был повтор, но повтор объяснимый…

Свет луны проник мне в кровь — Я вижу лица, но сам невидим, Тени нет, нет звука шагов, Лишь лунный дождь.

Аромат твоих духов, Как зверь, я чую уже за милю — И лететь к тебе я готов… Но ты не ждешь!

Должен любить я то, что сам разрушу, Должен разрушить, что люблю так сильная…

Я, я забываю все, Я, я слышу лунный зов… Странный блеск в моих глазах, В плену гипноза я был в том мире, Где живым остаться нельзя, — В царстве теней.