Ария: Возрождение Легенды. Авторизованная биография группы

«Дым без огня» – песня о каком-то тяжелом психологическом и эмоциональном состоянии, из которого нет выхода. Возвращаясь к тем же Стругацким, есть два выхода: один плохой, другой – очень плохой. И вот я все время думал, что же такое можно придумать, когда ситуация безвыходная. Есть песни, которые развиваются так, что к ним можно сочинить какой-то сюжет, прийти к определенному выводу. А тут не получается. И эта многоуровневая вещь возникла из нескольких источников.

Одно из них – психическое состояние. Мне с детства снился один и тот же страшный сон про ядерную войну. Когда мне было восемь лет, я посмотрел спектакль на эту тему, который мне запал в душу. Поэтому каждое утро, когда я просыпался, я думал, все, началась война. А небо синее, облака плывут – все нормально, значит – приснилось. Однажды я увидел желтое небо и подумал, что все – ядерная зима. Но выглянул на улицу и понял, что это всего лишь октябрь на дворе.

Позже я долго общался с людьми, которых преследуют панические атаки. На пустом месте на человека наваливается ужас, тревога, и он не может выбраться из этого состояния никак, будучи не в состоянии оценить перемену декораций. Я это сопоставил со своими снами, и получилась первая часть песни. А чтобы понять вторую, надо обратиться к философии постмодернизма, к теории симулякров. Героя песни боится не проснуться или проснуться – и вновь оказаться в своем сне. Он просыпается – и дальше видит вокруг эти симулякры – объекты, которых никогда не существовало.

«От заката до рассвета»

Вот здесь «Ария» немного похулиганила. «Мы взяли банк, и в бега! Спешим на ночлег. Бабки, виски и блэк-джек», – получилось весело и отвязно. А отдуваться за эту авантюру от Сергея Попова и Александра Елина пришлось Михаилу Житнякову, чей сценический образ романтического героя, к которому не липнет никакая грязь, мало соответствует этому типично гангстерскому досугу. Но Михаил справился.

Сергей Попов

Там изначально была строчка про шлюх, и Миша сказал: «Это не мое» (смеется).

Михаил Житняков

Было такое, но я не ханжа, и прекрасно понимаю, если мы говорим о той или иной песне с определенным смыслом, то «От заката до рассвета» немножко развязная и хулиганская. Поэтому какие-то грубоватые обороты все-таки там допустимы. Вообще, я, конечно, сторонник немножко другой лирики, но, тем не менее, как я уже говорил о том самом компромиссе, все встает на свои места спустя какое-то время.

По прошествии времени, когда я слушаю эту песню, у меня уже не возникает диссонансов. Но Сергей совершенно прав: в самом начале были сомнения, не слишком ли смело звучат те или иные строчки. У меня даже был не столько диссонанс на тему, насколько я могу это через себя пропустить и спеть от первого лица. У меня были больше сомнения, насколько это про «Арию» вообще…

Сергей Попов

Ну, это и у нас были подобные сомнения, когда мы эту тему стали рассматривать.

Михаил Житняков

Поверьте, что это еще компромиссный вариант, потому что там было еще хлеще.

«Проклятье морей»

Самая длинная песня у «Арии», длится 12 минут. Причем в этой трактовке Виталием Дубининым и Маргаритой Пушкиной легенды о «Летучем Голландце» нет ничего лишнего. В цель бьет и вокальная «партия Океана» от Виталия Дубинина, и пиратское «йо-хо-хо», от которого – мурашки по коже. Можно считать, что, как и «Варяг», песня тоже написана от лица корабля. Но поскольку экипаж «Летучего Голландца» асоциален, то каждый член экипажа тянет одеяло на себя, поэтому возникает разноголосица и множественные «я» чем и обусловлена сложнейшая структура и внушительный хронометраж заглавной и заключительной песни диска.

Михаил Житняков

В «Проклятье морей» тема была задана изначально. Когда Виталий принес англоязычную «рыбу» на нее, в ней уже шла речь о «Летучем Голландце». Так что перед нами фактически перевод.

Маргарита Пушкина

Тему заглавной композиции, насколько я смогла понять, Дубинин для себя определил сразу. Возможно, сочиняя музыку, он отталкивался именно от классической легенды о Летучем Голландце и под нее выстраивал структуру этой мини-оперы. Если вспомнить историю сочинения «арийских» песен, то так же подошел к вопросу озвучания сюжета и Холстинин, прочитав «Палача» Пера Лагерквиста.

Во всяком случае, подобный вывод напрашивается при взгляде на представленную Виталием схему произведения:

1. Вступление.

2. Куплеты и припев.

3. Средняя часть – побочная партия.

4. Медленная часть.

5. Реприза.

К схеме прилагалась вполне грамотная английская «рыба», которую и «рыбой»-то назвать язык не поворачивается: это был не просто набор английских слов или фраз, диктующий ритмику и рифмовку, а связное изложение одной из версий вековой легенды.

Виталий Дубинин