Арина

— Готово, можно ехать. На днях вам нужно будет заехать в сервис, свинтить все секретки и поменять их на новые, — натянуто улыбнувшись, я стащил перчатки и бросил их в багажник.

Девушка, стоя рядом, с искренней благодарностью смотрела на меня и, видно, не знала, что теперь нужно делать и говорить. Еще несколько минут назад мы были объединены общим делом, а теперь, когда дело было сделано, вдруг сразу стали чужими. Я видел, что незнакомку тоже, как и меня, тяготит эта мысль, и мне вдруг захотелось взять гвоздь, и один за другим проколоть все шины ее дряхлой колымаги.

— Как вы его… ухватили. Я и не думала, что так можно… Спасибо, что выручили… Я правда… очень вам признательна… Хотите, я вам…

Она нерешительно достала кошелек, открыла его и потянула из него край пятидесятирублевой купюры. Я нахмурился и, не заметив, раздавил в ладони полупустую сигаретную пачку.

— Я похож на человека, который ждет, пока ему заплатят?

Девушка взглянула на меня и смутилась.

— Нет, не похожи, — честно ответила она, пряча кошелек.

Она повернулась, подошла к водительской дверце, открыла ее и села в машину. Я молчал и не пытался ее удержать. Мне снова пришла мысль о струне. Хотелось понять, чувствует ли она ее или эта струна натянута только с моего края? Как истукан, я стоял на мостовой, сминал пачку сигарет и смотрел, как отъезжает ее машина.

С горечью подумав, что все закончилось, не успев и начаться, я хотел перейти улицу, как вдруг услышал, что мне сигналят. Не доехав до перекрестка, она развернулась и теперь выглядывала из полуопущенного стекла.

— Я ощутила себя неблагодарной свиньей. Давайте я вас подвезу. Вы где живете? — спросила она.

Я засмеялся, зная, что это струна вернула ее ко мне. Когда она отъехала на своей машинке слишком далеко, струна вдруг натянулась, как резинка, и вернула ее мне. Она была прочная, стальная и в то же время гибкая, наша струна, и ее почти невозможным казалось разорвать. В одну секунду ко мне вернулась вся утраченная легкость.

— До Москвы бензина не хватит, — улыбнулся я.

Она чуть подняла брови.

— Значит, вы конкурент? — спросила она.

— Почему конкурент?

— Москва и Питер — два врага, или даже нет, не врага, а два завистливых соседа по подъезду, которые демонстративно не обращают друг на друга внимания и лишь незаметно, в дверные глазки, подглядывают, кто чего делает и кто чего купил…

— В самом деле?

— Ну почти так…

— Надеюсь, мы с вами не будем вымещать друг на друге обиды городов?

— Не будем, — не то согласилась, не то пообещала она.

Я сел в машину. Спереди было не так тесно, как казалось снаружи.

— Вы ужинали? — спросил я.

Подумав, она качнула головой.

— Я и не обедала, — сказала она.

— Никогда не поздно исправить ошибку. Как называется улица, на которой расположен Инженерный замок?

— Садовая.

— Там рядом есть одно тихое местечко. В нем можно заказать русские блюда, а подают их в больших тарелках с деревянными ложками.

Она посмотрела на меня слегка озадаченно. На ее гладком лбу между бровями на мгновение появилась и сразу разгладилась морщинка.

— Постойте, а у входа есть искусственные пальмы в кадках и швейцар?

— Кажется, да, — вспомнил я.

— Тогда это «Летний сад»! — воскликнула она.

— Вы там были? — удивился я.

— Всего лишь однажды, с одним знакомым. Для меня там слишком дорого.

Я ощутил неясный укол не то ревности, не то гнева. Мне не понравилось, что у нее есть знакомые, которые приглашают ее в «Летний сад». Еще в тот момент я испугался, что она будет рассказывать или важно намекать мне на свои прошлые связи, как это любят делать некоторые женщины, уверенные, что это создает вокруг них ореол поклонения, преданной свиты и блестящих побед, но она не собиралась делать ничего подобного. Про знакомого же она сказала только для того, чтобы объяснить, что «Летний Сад» ей не по карману. Признаться, он был дороговат и для меня, хотя я и хорошо зарабатывал в то время, но начинать наше знакомство со второсортных забегаловок с шумящими компаниями, запахом пива из баров и официантами, зорко следящими, не украдешь ли ты вилку и не забудешь ли расплатиться, мне не хотелось.

— Мы едем? — спросила она.

— В «Летний Сад», — подтвердил я.

— А то, что я не одета и не накрашена? Для них это неважно? — сказала она с легким сомнением, окидывая взглядом свои джинсы и светлый, со сложными треугольными узорами свитер.

— Им-то что. Нас пустят и так, — заверил я ее.

— А для вас это важно? — вновь спросила она, и я почувствовал, что этот вопрос не был простым кокетством. Она спрашивала, потому что действительно хотела узнать. И еще я ощутил, что с ней всегда надо быть искренним и раз и навсегда отбросил все те почти заученные, обточенные и лукавые слова, которые сами собой находились у меня, когда я говорил с женщинами.

— Для меня важно, что вы это вы, а одежда не имеет значения, — сказал я.