Арина Великая

– Не мели чепухи, Козочка. Маша моя секретарша, не больше. И вообще только идиоты заводят романы со своими секретаршами. Ни один приличный зверь не гадит в своей норе. Отчитываюсь: я проводил типа проверку хозяйства Ползунка. Хотя этот старикан – чистейший ботаник без малейшего понимания финансовых вопросов, но в своём деле он дока. Правда, за ним нужно присматривать; такие, как он, несмотря на весь свой интеллект, могут стать игрушкой в руках благообразных мошенников с докторскими степенями. Дожил до шестидесяти с гаком, а ума не нажил.

– Вижу я, недолюбливаешь ты, Гриша, учёный люд. Может, завидуешь?

– У меня свои счёты с высоконаучной публикой. В основном это довольно посредственный народец, одно слово: «окодэмики», но болтать они, та скать, мастаки и слова знают хитрые, звучащие загадочно и очень умно. Но если разобраться, ничего диковинного в тех словах нет. Просто безобидные, но трескучие греко-латинские термины.

– Чего же ты позволяешь этим бездарям столь важное для нас дело делать? Твою священную плоть клонировать, – сказав это, Арина расхохоталась. – Извини, дорогой, но сама собой напрашивается хохма: «Твою бескрайнюю плоть многократно копировать».

– Фу, бесстыдница! – захохотал Никифоров и стиснул Арину в объятиях. – Обожаю твой острый язычок.

– Не забалтывай мой вопрос, Гришуля. Будь голубчиком, объясни, почему ты позволяешь всяким окодэмикам совать нос в наши тайны?

– Не бойся, дорогая, я, как говорится, всё-таки способен отличить льва от козла. Среди бездарной массы болтунов крайне редко, но всё-таки попадаются настоящие учёные. Они подобны, образно говоря, горсточке жемчужин в огромной груде навоза.

– Гриша, неужели твой слух не режут эти затёртые до дыр сравнения? И когда ты, наконец, отвыкнешь засорять свою речь этими ужасными «та скать словечками»?

Никифоров развёл руками.

– Как видишь, Ариночка, я ужасно несовершенен, зато у меня есть ты – воплощение абсолютного совершенства.

– Ладно, оставим комплименты. Как там у Поползнева? Смонтировал он свои родильные станки?

– Всё в процессе. Говорит, к концу года завершит монтаж первых двух клонотронов. Такое забавное название он придумал для своих э-э-э… типа изделий.

– Ай да Поползнев, ай да божий одуванчик! – Арина мечтательно улыбнулась. – А ведь названием своих изделий он намекает, что по важности они не уступят всяким там циклотронам и синхрофазотронам физиков, кующих ядерный щит Родины.

– Да пусть этот Ползунок назовёт свои аппараты хоть коллайдерами адронными, лишь бы пахали. Подгонять старичка я не стал, – уж больно важное дело делает, уж больно, тэкэть, ответственное. Забавно, что этого гениального безумца нужно не подгонять, а, наоборот, просить не спешить. Он норовит делать всё сам, к своим коллайдерам никого не подпускает, а ведь ему уже шестьдесят третий годок пошёл, в таком возрасте люди ошибаться могут. Ему надо бы как-то помочь, но как? И, главное, кем?

– Знаешь, дорогой? – глаза Арины бессмысленно вонзились в золотого амурчика, украшающего заднюю спинку их супружеского ложа. – Позволь мне помочь этому забавному старичку.

– А как? Сначала тебе надо университет закончить.

– Надеюсь, степень бакалавра тебя устроит?

– Вполне.

– Учти, Гриша, диплом можно делать где угодно, лишь бы руководитель имел надлежащую квалификацию. Не сомневаюсь, что мой деканат устроит доктор биологических наук, имеющий лабораторию для отвода глаз где-то в Красноярске.

– Мысль неплохая, но тогда я не буду тебя видеть.

– У тебя же полно дел в Норильске. Просто будешь прилетать туда чаще.

27

Арина поспешно сдала экзамены и зачёты за четвёртый курс, оставался лишь диплом. Двадцатого ноября она прилетела в Красноярск, чтобы отметить командировку в Институте Севера. При входе в Институт её задержали, проверили документы и куда-то позвонили. Вскоре к военизированной вахте подбежал светловолосый молодой человек. Это был Илья Маковский, тот юноша, что пару месяцев назад заходил в её петербургские апартаменты. «Похоже, судьбе угодно меня искушать. Боже, как подходит к его глазам этот изящный небесно-голубой галстук!» – мелькнула у Арины чисто женская мысль.

– Арина Сергеевна, вы уже здесь? – Илья весь светился от радости. – Извините, что не встретил вас в аэропорту. Мне было сказано, вы прибудете лишь завтра.

Илья произносил эти дежурные слова, а в голове его проносилось совершенно иное: «Боже! Насколько же реальность ярче картин, творимых воображением! Сколько раз я пытался забыть её, убеждая себя, что ещё встречу девушку не хуже, но вот жена босса снова передо мной, и я вижу, что она изумительна и бесподобна в самом прямом смысле этого слова. Боюсь, я обречён до конца дней своих любить эту невероятную и – увы! – абсолютно недоступную женщину».

– Чудак-человек! Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? – прервала Арина слегка затянувшуюся паузу. – Ведь время, как известно, не ждёт.

Через пару минут они уже пили чай в крошечном кабинете, формально представляющим лабораторию Поползнева.