Аристократ

Я не выходил из нее еще несколько минут, пока мы целовались. Хотя мы должны были быть удовлетворены, я хотел большего. Я провел языком по веснушкам у основания ее шеи, а затем скользнул губами вниз, нежно прильнув к ее груди. Когда я поднял глаза, то увидел, что она следит за каждым моим движением.

— Тебе нравится смотреть, как я поглощаю тебя? И тебе нравится смотреть, как я кончаю.

Она улыбнулась.

— Виновата. Особенно мне понравилось наблюдать за твоим лицом, когда ты брал меня. И как ты закатывал глаза, когда кончал.

— Я был таким спокойным и собранным.

— Как раз наоборот. — Она рассмеялась.

Я, наконец, вышел из нее и улегся рядом.

— У меня были большие планы на вечер. Я хотел пригласить тебя на ужин в хороший ресторан, а потом, возможно, отвести тебя в свою спальню и заняться с тобой любовью как положено. Я не планировал трахать тебя на полу, как варвар.

Она провела пальцем вдоль моей челюсти.

— Это было идеально.

— Знаешь что? Я тоже так думаю. И разве это плохо, что я даже не хочу подниматься с пола? Я собираюсь вечно лежать здесь с тобой перед этим огнем.

— Нам нужно заказать доставку, чтобы мы могли поесть голыми.

— Ты — моя родственная душа, ты знаешь это?

— Я должна расстаться с тобой в конце лета, — сказала она, пожав плечами. — Сегодня мне не хочется ни с кем тебя делить.

В груди у меня все сжалось, когда на меня нахлынула волна реальности. Мое решение переспать с ней все усложнило. И хотя я ни на что не променял бы этот опыт, произошедшее все равно было ошибкой, учитывая, насколько сильно я привязался к ней сейчас.

— О чем ты думаешь? — спросила она.

Я не мог сказать ей, что никогда раньше не испытывал подобных чувств. Было бы нечестно так открывать свое сердце, когда я собирался вскоре оставить ее.

— Я думаю о том, как облажался, — наконец сказал я.

— Ты не один такой.

Я встал и протянул ей руку.

— Пойдем. Я забираю тебя в спальню.

Фелисити хихикнула, когда я подхватил ее и понес вверх по лестнице. Опустив ее на кровать, я осыпал поцелуями все ее тело. Она положила изящную ладонь мне на грудь, глядя с задумчивым видом.

— Ты в порядке? — спросил я.

Она встретила мой взгляд.

— Да. Действительно, в порядке. Это лучшее Четвертое июля в моей жизни.

— Мы ведь только что устроили свой собственный фейерверк, правда?

Она улыбнулась, очаровательно покраснев.

Сегодняшний день был необычным. Чувство умиротворения мгновенно сменилось тревогой. Мне еще так много нужно было узнать о ней, а время поджимало.

— Расскажи мне что-нибудь такое, чего о тебе никто не знает, — сказал я. — Мне нужен один из твоих секретов, который будет принадлежать только мне.

Она моргнула.

— У меня нет никаких гнусных секретов, которые я скрываю. У меня просто есть стены, за которыми я прячусь.

Я накрутил на палец локон ее рыжих волос.

— В каком смысле?

— Иногда я создаю видимость силы, чтобы убедить себя, что могу с чем-то справиться. По большей части так и есть. Но иногда мне приходится лгать себе и другим людям. Я уже однажды солгала тебе. Или, по крайней мере, имела это в виду.

— О чем?

— Что мне никто не нужен. Это неправда. Всем кто-то нужен. И я была не совсем честна, когда ты спросил меня, как я отношусь к идее найти отца. Правда в том, что я боюсь отказа. В глубине души мысль об отце, который мог бы полюбить меня, вызывает у меня такие эмоции, что я не могу даже думать об этом. Я не позволяю себе этого. Поэтому я не так сильна, как может показаться на первый взгляд. Это мой секрет — а может, и два секрета.

Ее признание тронуло мое сердце.

— Спасибо, что поделилась. Хотя должен сказать, что в моих глазах это не делает тебя менее сильной. Сила зависит от действий, а не от чувств. Мы не можем контролировать то, что чувствуем внутри, наши эмоции или слабости. Но мы можем контролировать то, как мы действуем, несмотря на них. В этом смысле ты одна из самых сильных людей, которых я когда-либо встречал. И твоя эмоциональная уязвимость, и в первую очередь потребность в любви, конечно же, ничуть не умаляет этого.

Она переплела свои пальцы с моими.

— Твоя очередь. Поделись со мной своим секретом.

Ох, черт. Полагаю, я сам напросился на это.

Глядя в потолок, я сказал: