Аристократия духа

Тем страшнее и неожиданнее был обрушившийся на неё удар. Проснувшись утром и придорожной гостинице неподалёку от Глостера, она долго не хотела верить словам хозяина, сообщившего её, что мистер, который привёз её сюда, вышел из номера, который они занимали, вскоре после полуночи, расплатился, велел кучеру седлать лошадей, сел в карету и приказал трогать. Где он сейчас — неведомо.

Она не хотела верить, просто ничего не понимала. Он был так страстен, говорил, что любит её, обещал, что женится, что утром они чуть свет двинутся в путь, он не мог обмануть её! Он вернётся, непременно вернётся! Хозяин гостиницы, мистер Слоуп, понимая, что обманутая и брошенная дуреха не скоро поймет, что произошло, пожимал плечами. Он жил на свете не первый день и видел подобное не в первый раз. Мистер Слоуп посоветовал девице сообщить о своём местоположении опекуну и брался отправить письмо, но мисс Вейзи только рыдала и говорила, что Клиффорд непременно вернётся… Райс не приехал ни в этот день, ни на следующий, а потом появился мистер Эдмунд Фаннинг, дед Шарлотты…

Теперь мисс Вейзи поняла обрушившуюся на неё беду. Причём, поняла во всей полноте. Она знала, что в общество ей теперь придётся покинуть и глупо рассчитывать, чтобы кто-то женился на ней. Вся её пустая и суетная жизнь в последний год вращалась именно вокруг успеха в обществе. Произвести впечатление нарядом, услышать комплимент, поймать завистливый или восхищенный взгляд — всё вертелось вокруг этого. И что теперь? Она помнила те слова, с которыми к ней обратилась мисс Хилл, но тогда ей казалось, что они просто продиктованы неприязнью и завистью к ней, случившееся же заставило её взглянуть на тот разговор иначе, но что это меняло? Мисс Джоан вспомнила и ту, кого искренне ненавидела — мисс Эбигейл Сомервилл. Долгое время мисс Вейзи искренне считала эту особу горделивой и заносчивой, и восприняла её предупреждение об опасности знакомства с мистером Райсом как проявление зависти и злости. Теперь она поняла, что слова соперницы были истинными, и это усугубляло горечь слёз несчастной обманутой девицы. Мисс Мелани и мисс Ренн не имели каменных сердец, но и имей они их, они смягчились бы при виде горя мисс Джоан. Жаль только, что сочувствие ничего не меняло. Помощь была невозможна.

Последними словами при разлуке была просьба мисс Вейзи: передать мисс Сомервилл… сердечный привет и пожелание всех благ. После чего мисс Джоан снова разрыдалась.

Глава 21. «… когда я поняла, что полюбила мерзавца — это… почему-то… оказалось бедой…»

Кейтон ещё почти час бродил по садам, но ничего интересного больше не услышал. Вернувшись домой, узнал от тётки, что заходил мистер Альберт Ренн — оставил ему приглашение на понедельник. Леди Эмили сказала, что мисс Вейзи опекун должен увёзти в среду с Сомерсетшир. Эта новость ничуть не огорчила Энселма, ему не хотелось видеть эту особу и раньше, а уж сейчас — тем более.

Неожиданно Кейтон снова ощутил непонятную тоску, но ощущение силы, наполнившей его утром, не уходило. Склонный к мертвящему самоанализу и не имея другого занятия, он попытался разобраться в себе. Что так усилило его? Месть? Да нет. В принципе, эта глупая пустышка не стоила никаких усилий — ни по завоеванию её расположения, ни по стремлению свести с ней счёты. Теперь он, как и Райс, удивлялся тому, что он так болезненно реагировал на её глупые замечания. Он вспомнил услышанный в саду разговор девиц. Мисс Рейчел Ренн утверждала, что мисс Джоан вообще задела его только затем, чтобы досадить Эбигейл. Но это вздор. Она же первый раз видела его… Он снова испытал страстное желание уехать, оказаться в любимом Мертоне, подальше от всей этой дурацкой суеты, состязаний чужих самолюбий, симпатий и антипатий…

Кто бы знал, как безразличны они ему… В воскресение, радуясь, что осталось всего два дня до приезда отца, распорядился уложить вещи, оставив лишь парадный сюртук и дорожный костюм. Он не хотел возвращаться назад с Ренном и подумал, что надо в понедельник, на вечеринке, осторожно вызнать у его сестры, когда тот намерен вернуться. Сам он хотел уехать в среду утром — извинившись перед тёткой за отсутствие на её званом ужине. Но он полагал, что без него там вполне обойдутся, а уж он сам — куда как обойдется без скучных светских раутов и утончённых красоток.

Хватит с него Бата.

Под вечер он вышел прогуляться, но пошёл не к Парадным садам, а в Батское аббатство. Ему всегда нравилось здесь, но сегодня было тоскливо. Он вяло рассматривал знаменитые витражи, посвященные жизни Христа. Тоненькая фигурка девушки у колонны в легком плаще с капюшоном привлекла его внимание тем, что удивительно вписывалась в архитектонику старого готического храма. Энселм видел, что девица молится, и воображение тут же начертало ему романтическую истории любви знатной испанской аристократки и бедного монаха — безнадежную, горестную, болезненно изломанную. Он продолжал выстраивать в воображении реквизит этой захватывающей драмы, как вдруг услышал: