Аристократия и демос

Демос с энтузиазмом поддержал начинания реформатора. «Теперь, когда народ был на стороне Клисфена, – пишет Геродот (V. 69), – он был гораздо сильнее своих предшественников». И действительно, заручившись поддержкой столь мощного союзника, лидер Алкмеонидов сумел весной 507 г. до н. э. добиться избрания архонтом-эпонимом на следующий гражданский год (507/506) своего родственника Алкмеона. Такой ход событий крайне встревожил Исагора, архонтат которого еще продолжался. Очевидно, с ним уже переставали считаться. Ощущая невозможность удержаться у власти легитимными способами, Исагор пошел на крайнюю меру – обратился за помощью в Спарту. Клеомен I немедленно направился в Аттику с небольшим отрядом (судя по всему, он считал, что «наведение порядка» в Афинах не составит серьезных трудностей), выставляя в качестве повода для нового вторжения необходимость изгнать «оскверненных» Алкмеонидов (так в очередной раз отозвалось в судьбе этого рода дело Килона). Клисфен в этой ситуации повел себя не лучшим образом: он попросту тайно бежал из города и тем, казалось бы, облегчил задачу спартанского царя. Однако Клеомен, прибыв в Афины, стал действовать слишком уж властно и категорично. Он приказал удалиться в изгнание семистам (!) семействам сторонников Алкмеонидов, а кроме того, вмешался и в конституционное устройство полиса, решив учредить некий «Совет Трехсот», укомплектованный приверженцами Исагора. Результатом подобной политики стало бы установление крайней олигархии, с чем, однако, никак не мог примириться афинский демос, политическая сознательность которого была уже весьма высокой.

В результате спартанцам пришлось столкнуться с чем-то совершенно новым для себя – с вооруженным сопротивлением граждан «облагодетельствованного» ими полиса. «Афинской революцией» иногда называют развернувшиеся события в западной историографии (например, Ober, 1999). Исагор со своими сторонниками, а вкупе с ними и отряд Клеомена, оказались осаждены восставшим народом на Акрополе и затем выдворены из государства. Независимость Афин и демократический путь развития удалось в тот момент отстоять, а Клисфен немедленно после удаления спартанцев возвратился в город. Стало совершенно очевидно, что в Элладе есть полис, который не намерен послушно следовать спартанскому диктату, хотя и не готов пока идти на прямой конфликт со Спартой. Собственно, именно с событий 507–506 гг. до н. э. берет свое начало система афино-спартанского дуализма и противостояния, которая в столь большой степени определила общую ситуацию в Балканской Греции на протяжении целого века.

О перипетиях биографии Клисфена, о том, как личность «отца афинской демократии» отразилась на специфике его реформаторской деятельности, сказать практически ничего нельзя. Парадоксальным образом получилось, что о Клисфене мы вообще знаем очень мало; он оказался в известной степени «теневой» фигурой, не привлек к себе внимания авторов последующих эпох. Неизвестно, чтобы в античности кто-то написал или хотя бы пытался составить его жизнеописание; тем более это не представляется возможным в наше время – мы просто не располагаем необходимым материалом. Был ли Клисфен человеком неяркой индивидуальности? В этом позволительно усомниться; во всяком случае, осуществленные им преобразования характеризуют его как неординарного, оригинально мыслившего и поступавшего деятеля. Богата неожиданными поворотами и его судьба. Сложные взаимоотношения с Писистратидами, в ходе которых Клисфен оказывался то в фаворе, то в опале; хитроумная стратагема, позволившая ему с помощью Дельфийского оракула и спартанского войска возвратиться из изгнания на родину и вновь достигнуть влиятельного положения; нестандартный ход в межаристократической борьбе – прямая апелляция ко всему гражданскому коллективу, совершенно изменившая характер афинской политики; ссора с былыми покровителями – спартанцами…