Аристотель. Идеи и интерпретации

Некоторые историки философии совершенно верно указывают, что анаксагоровский термин «семена» или «гомеомерии» в аристотелевской трактовке обозначает первоначала бытия (εἶναι)[769]. Сам Анаксагор называл эти начала «семенами всех вещей». Но было бы не совсем правильным называть гомеомерии только мельчайшими частицами. «Семена» в философской системе Анаксагора — это невидимые, исчезающие в бесконечности, неуловимые начала, заложенные в вещи как необходимость. Бытие, появляясь из небытия, получает эти принципы как необходимую потенцию и возможность качественного роста и оформления. Это то, что делает вещество неразрушимым при всех изменениях и превращениях. Образовательные начала (семена) формируют мир и не дают ему опять разлиться в небытие[770].

В таком контексте можно с определенностью сказать, что анаксагоровские «семена» и аристотелевские «гомеомерии» — это начала, основания бытия, причины его происхождения. Это то, что существует первоначально, прежде всего, с самого начала «κατ᾽ ἀρχάς». «Гомеомерии» — первопричина, основа и принцип существования всякого определенного бытия. Но в то же время «гомеомерии» (семена) предстают как его предел, бытийственный край любой существующей вещи, каковым и служит набор однородных качеств, делающих вещь тем, что она есть. Теряя те или иные качества, определяющие ее как именно «ту» вещь, она превращается уже в нечто другое, наполненное иными качествами[771].

Таким образом, гомеомерии предстают как начало наличного бытия вещей и в то же время его онтологический принцип (principium), дающий качественное наполнение той или иной формы. Кроме своего метафизического значения гомеомерии имеют значение в физическом мире: это точка отсчета, изменяемое, но не исчезающее наличие вещи в пространственном и временном смысле. Гомеомерии есть исходные пункты любого доказательства, аксиомы бытия, позволяющие воспринимать вещь в той однородной мере, в которой она предстает в данный момент. Именно эти начала, заложенные в бытии, Аристотель рассматривает с точки зрения человеческого разумного восприятия окружающего бытия[772]. Это «начала, исходя из которых доказывают», то, что потом получило название «эпистемологических», «аподиктических» и «силлогических» начал. У Аристотеля «начала познания» являются отражением «исходных начал», заложенных в бытии. Это вечные и неизменные аксиомы и постулаты — «начала вывода — посылки»[773]. Невидимые и неуловимые «начала» обладают и проявляются как самоочевидная достоверность, но при этом по своей онтологической сущности они «недоказуемы». Они не могут быть получены силлогическим путем[774]. Образовательные «семена» то же, что и причины (αίτίαι), начало их теряется в метафизических безднах всеобщей неоформленности, но при этом они виновники появления всех форм бытия. Данные начала одновременно «то, из чего» появляется любая форма, и однородность того, что есть. Проявленные, определенные однородные качества выступают и как сама вещь, и как цель (τὸ τέλος). Тем самым наполненность качествами, выстраивает именно эту вещь тем, что она есть (τόδε τι)[775].

Из проанализированных нами трактатов Галена («Три комментария на книгу Гиппократа „О природе человека“»[776], «Искусство медицины»[777], «К Патрофилу, о составе медицинского искусства»[778]) отчетливо следует, что учение о гомеомериях имеет основополагающее значение для всей его натурфилософской системы. В отечественной историографии, к сожалению, отсутствуют работы, в которых бы анализировались подобные взгляды Галена. Ранее мы обозначили важность этого вопроса для комплексного понимания системы Галена[779]. Тексты указанных трактатов позволяют довольно уверенно реконструировать теоретические представления Галена о микроструктуре человеческого организма. Однако вопрос о соответствии взглядов Галена устоявшимся в истории философии представлениям о гомеомериях является открытым и требует серьезного обсуждения.

По нашему мнению, с определенной долей уверенности можно констатировать, что Гален использовал термин «гомеомерии» как наиболее точно отражающий суть его представлений. Однако мы видим существенную разницу между интерпретациями этого понятия разными философами Античности и тем, что вкладывал в это понятие Гален. Сам Гален утверждал, что в этом вопросе разделяет точку зрения Аристотеля (это утверждение содержится в трактате «Три комментария на книгу Гиппократа „О природе человека“»), но не упоминал название работы Аристотеля, в которой содержится комплементарная его, Галена, взглядам дефиниция понятия «гомеомерия».

Именно эти представления о микроструктуре органов и тканей позволили Галену высказать революционное предположение о том, что различные ткани человеческого организма имеют гомогенную структуру, качественно различающуюся: