Аристотель. Идеи и интерпретации

(47) Своеобразие философии Аристотеля состоит в том, что она не отходит от очевидного, так как наряду с доказательствами призывает в свидетели еще и большинство[364]. (48) В сочинении О небе он, следуя очевидности, говорит, что планеты движутся неравномерно, хотя так называемые сферы при вращении сохраняют равномерное движение[365]. (49) В Категориях он вводит неделимые сущности и ставит их прежде общих, руководствуясь исключительно очевидностью[366]. (50) О том, что общих сущностей нет, он говорит и в О душе, потому что живое существо как общее есть либо ничто, либо нечто последующее[367]. Ведь общее, находящееся во многом, неясно, вот он и убеждает всех, исходя из очевидности.

Примечания

Vita Marciana сохранилась в одной единственной рукописи — Marcianus gr. 257, saec. XIII, хранящейся в Венеции в Библиотеке св. Марка. Рукопись состоит из 284 листов размером 280 × 175 мм и выполнена на бумаге. Согласно Мьони, f. 1-187 писаны рукой одного писца, и притом весьма старательно, прочие же листы — «multis manibus minus eleganter» (Mioni [1958], p. 137).

В каталоге Андре Вартелля Marcianus gr. 257 указан под № 2143 и, судя по аннотации, в основном является собранием текстов, так или иначе связанных с Аристотелем и его сочинениями (Wartelle [1963], p. 160). Открывает кодекс трактат Александра Афродисийского О смешении и росте (f. 2^r-11^r). Далее с f. 56^v следует комментарий Дамаския на первую книгу О небе, за ним — анонимная схолия к первой книге Первой аналитики (f. 68^r sqq.) и комментарий Евстратия на первую книгу Второй аналитики (f. 87^r sqq.). Кроме этого в манускрипте есть небольшой «раздел» собственно Аристотелевских сочинений: он состоит из нескольких Проблем (f. 188^r-190^v), Метеорологики (f. 196^r-235^v) и Разделений (f. 251^r-254^r). Ближе к концу помещен анонимный комментарий на трактат Об истолковании (f. 256^r-277^v). Завершают кодекс две биографии Аристотеля: Vita Marciana (f. 278^r-279^r) и Vita vulgata (f. 279^r-279^v). Как видно, интересующее нас жизнеописание невелико: оно занимает чуть больше одного рукописного листа.

К сожалению, сам манускрипт находится в очень плохом состоянии. Еще Вайтц сетовал на то, что иные его части с каждым днем разрушаются все больше (Waitz [1844], p. 12). И виной тому стали не столько обычные порча и истлевание бумаги, сколько губительный состав чернил, буквально изъевших тетради кодекса. Как следствие, все вошедшие в него сочинения пестрят лакунами. Не избежала этого и Vita Marciana. Следуя фрагментации Дюринга (принятой в переводе), можно констатировать, что в относительной целости до нас дошли фр. 1–5, 11–21 и 36–42; фр. 610 и 22–35 содержат существенные пропуски; фр. 43–50 испорчены настолько, что прочтению поддаются лишь два десятка разрозненных слов. Это обстоятельство, впрочем, не остановило будущих издателей.

Судя по аннотации Вайтца, обе Венецианские биографии в свое время намеревался издать нидерландский филолог Карел Габриэль Кобет (Waitz [1844], p. 12). Несмотря на то, что на тот момент Кобету исполнился только 31 год, он уже был весьма известен и за свое пятилетнее пребывание в Италии (1840–1845 гг.) успел стать «опытным и сведущим палеографом» (Sandys [1908], p. 283). Тогда же, судя по всему, им и была обнаружена Vita Marciana, а также сделан ее черновой список. Кобету, однако, не довелось завершить начатое: по возвращении из Италии в Лейден его ждала стремительная и блистательная академическая карьера, полная великих свершений. Вспомним хотя бы его Диогена Лаэртия, вышедшего впервые у Дидо в 1850 г., из которого последующие издатели извлекли немало уроков. И все же Кобет не оставил надежды издать VM и в конце концов доверил работу над ней Леонарду Роббе.

В 1861 г. Роббе представляет диссертацию pro gradu doctoratus, которая тут же выходит в Лейдене отдельной книгой: Vita Aristotelis ex codice Marciano Graece nunc primum edita (Leiden, 1861). Но, увы, как явствует из вступительных замечаний, в основу этого издания легла отнюдь не рукопись из Библиотеки св. Марка, а список Кобета. Можно не сомневаться, что и при восполнении лакун VM, сделанном главным образом по латинской биографии (= VL), Роббе не преминул воспользоваться указаниями своего наставника (Robbe [1861], p. v-vi).