Аритмия

— Держи! — Вершинина бросает ему трофей. Гера, ни на шутку испугавшийся того, что в полет отправился вышеупомянутый Женька, на автомате его ловит. — А теперь беги, Левицкий!

— Чего? — непонимающе таращится на злющего Абрамова, поднимающегося на ноги.

— А лучше вместе, — Инга разворачивает Геру обратно и, подталкивая его вперед, ретируется из комнаты вместе с ним. — Даш, ты с Кучерявым справишься? Или Игореше позвоним?

— Не надо. Я сама….

Не особо в это верю, но выбора у меня точно нет.

— Если что кричи.

— Угу…

Очередной хлопок двери. Гудящая тишина.

Секунда. Две. Три.

Разворачиваюсь и растерянно замираю.

Ян совсем рядом. Он не просто зол. Он в ярости. Прожигает меня насквозь этими своими невозможными глазами. Обещающими устроить ад на земле.

— Ты просила — я принес, — произносит сухо, протягивая мне куклу.

— Я не должна была, — отвечаю виновато.

Я действительно так считаю. Прошлой ночью много думала на эту тему и пришла к выводу, что с подобной просьбой поторопилась.

Ян прикрывает веки, окаймленные густыми черными ресницами. Сжимает челюсти, вследствие чего скулы проступают еще сильнее. Резко и рвано выдыхает воздух носом.

— Ты, Арсеньева, меня доканаешь, — цедит сквозь зубы. — ПРОСИЛА ЧЁРТОВУ КУКЛУ — ТАК ВОТ ОНА!

В противоречие себе так и хочется капризно ляпнуть в его стиле нечто вроде «ложка дорога к обеду». Но я сохраняю паузу и благоразумно молчу. Потому что еще немного — и грядет очередной атомный взрыв. Буквально кожей ощущаю то напряжение, которое исходит от него короткими, неровными волнами-импульсами. Пара секунд — и он точно разнесет все тут в щепки.

Внезапно чувствую, как несмело оживает в моих руках ахатина, тем самым невольно переключая внимание парня на себя.

— Евгений, это — Ян. Ян, это — Евгений, — очевидно, окончательно распрощавшись с рассудком, бормочу я…

Сюр.

Ян смотрит на улитку. Улитка на Яна. Я же решаюсь воспользоваться возникшей паузой.

— Скажи, что не садился за руль пьяным…

— Не садился. Пил уже после. Тут, на парковке у общежития.

Ну хоть так.

— Тебе ведь вообще нельзя, — замечаю осторожно.

— Можно, нельзя… Кончай занудствовать и читать морали, — отрывает заинтересованный взгляд от Жени. — Мне двадцать один. Хочу и пью.

— Ладно, но в остальном? Ты мог упасть! — качаю головой. — Додумался тоже! Там ведь скользко. Как вообще в таком состоянии можно было сюда залезть?

— Хочу и залезаю. Не указывай, что мне делать! — чеканит ледяным тоном.

Закатываю глаза.

Ну ясно…

— Я, может, на трезвую уже не выношу… — выдает, все больше раздражаясь.

— Чего не выносишь? — уточняю, нахмурившись.

— Нормальных парней твоих! — выплевывает язвительно.

— Это твои проблемы.

— Разумеется, — хмыкает, усмехнувшись.

— Почему костяшки пальцев разбиты? — испуганно спрашиваю, случайно подметив эту деталь.

— Догадайся, — бросает задиристо.

Только не это.

— Да-да, — самодовольно ухмыляется. — Отхватил твой хохлатый поклонник, — подтверждает мои опасения.

— Ты… — в ужасе округляю глаза. — Ты не имеешь никакого права на подобные вещи!

— Ну как сказать… — скользит вызывающе дерзким, провокационным взглядом по моему телу. Сверху-вниз и медленно обратно. Оставляя на нем невидимые ожоги. — Я ведь, если не ошибаюсь, первый и единственный…

Боже…

Испытываю острое желание прямо сейчас провалиться сквозь землю.

Первый и единственный.

По факту и возразить нечего. Наши робкие, почти дружеские поцелуи с Матвеевым вот вообще не в счет.

— Как ни крути, а ты все еще моя…

Нехватка кислорода.

Судорожный вдох-выдох.

Не могу произнести ни единого звука.

Стремительно заливаюсь краской смущения. Щеки и уши вовсю пылают костром, и Ян, конечно же, видит эту реакцию. Более того, она ему определенно нравится. Стоит. Наслаждается произведенным эффектом.

— Первый — не последний, — вылетает само собой.

Мрачнеет за секунду. Прищуривается. Презрительно кривит губы. Крылья носа раздуваются от гнева.

Так-то. А то уж больно самоуверенный и наглый.

— Посмотрим… — клацнув зубами, отзывается зло.

— Не ты ли кричал мне «проваливай»? — напоминаю услужливо.

Задетая гордость — дело такое. Непременно даст о себе знать.

— Потому что ты непоследовательна, — поясняет невозмутимо.

— Ах это я непоследовательна??? — поистине обалдеваю от услышанного.

— Лобызаться с Беркутовым напоказ было обязательно? — меняя тему, осведомляется ледяным тоном.

— Прекрати. Я ведь просто поддержала его!

— Арсеньева, — он явно на взводе. — Поддерживай на расстоянии.

Поддерживай на расстоянии. Сам-то себя слышит?

— Что это? — склоняю голову влево и всматриваюсь в каждую черточку его красивого лица. — Ты ревнуешь, Абрамов? — смело задираю подбородок.

— Адски, — глядя мне в глаза, признается честно.

И эта неожиданная откровенность сбивает с толку.

— Куда ты отвез Диму? — спрашиваю тихо.

— Я бы с удовольствием отвез его в Новосибирск!

— Ян…

— Почему ты опять одна шарахаешься по ночи? — отчитывает строго. — Тебя жизнь ничему не учит? Память отшибло, м?

— Я…

— Разве ты не знаешь, чем это чревато?

— Случайно вышло…