Аритмия

Пусть скажет, что спал. Что телефон был на беззвучном. Что он забыл его дома у родителей, в машине, у друзей. Что-то еще. Что угодно. Только бы ответил…

— Добрый вечер, — со мной здоровается водитель подъехавшего такси. Перепроверяя данные в навигаторе, уточняет адрес и долго возится с хрипящим радио.

— Пожалуйста, давайте поедем, я очень тороплюсь! — подгоняю суетливо.

Мужчина выразительно цокает языком и нехотя трогается с места. Что-то ворчит себе под нос, но я уже не слушаю. Печатаю Абрамову очередное сообщение.

«Ян, напиши, что с тобой все в порядке. Я очень за тебя переживаю».

Отправляю. Жду. Смс доходит, но остается непрочитанным, как и несколько предыдущих.

Убью его. Просто убью! Ну нельзя так поступать с людьми! Какими бы не были причины.

Трезвоню опять. Отчаявшись, начинаю рассуждать логически. Заново листаю ленту мессенджера. Снова просмотрев свои исходящие, замечаю, что напротив самого первого сообщения, в котором я прошу его о встрече в парке, стоят две синих галочки. Выходит, он знал о том, что я буду его ждать. Так какого, спрашивается, черта?

Обессиленно откидываюсь на сиденье и поворачиваю голову набок. Время тянется как пластилин, и дорога до его дома кажется бесконечной.

За стеклом мелькают оживленные улицы вечерней Москвы. Станции метро. Магазины. Заведения общепита.

Перед нами вереница автомобилей. Где-то поблизости разрывается сирена скорой помощи. Город тонет в привычной какофонии звуков, а меня разматывает и размазывает все больше. Дребезжит нутро. Не успокоить…

«Я оставлю тебе ключи от своей квартиры. Если ты придешь, это будет означать, что ты готова дать мне шанс. Если нет… Я приму это».

— Принял, значит? Даже выслушать не захотел! Разве так можно? — неосознанно проговариваю шепотом.

Таксист молча косится в мою сторону, полагаю, заочно решив, что у меня не все в порядке с головой.

Может и так. Отрицать не берусь.

До конечного пункта остается минут десять, и я жму на кнопку вызова уже скорее по инерции. Именно поэтому не сразу соображаю, что произошло, когда на экране появляются цифры, отсчитывающие продолжительность разговора.

— Алло! Ян! — выдаю с облегчением.

— Здравствуйте, — в динамике раздается зычный женский голос.

— Кто это? — бормочу растерянно.

— Лордик… нашел этот телефон, — поясняет она.

— Что?

— Моя собака заприметила телефон, — терпеливо повторяет незнакомка.

— Ггде? — буквально выталкиваю из себя это наречие, потому что острый приступ паники невидимым металлическим ошейником сковывает горло.

— На улице, в снегу. Около собачьей площадки.

«На улице в снегу».

Эта фраза меня и добивает. Я почему-то сразу инстинктивно понимаю, что такие варианты как «потерял», «выбросил» и прочее — полнейшая ерунда.

— Девушка, алло! Вы меня слышите? Как нам вернуть смартфон? — громко басит собеседница. — Вы записаны как «Моя Святоша». С хозяином телефона, думаю, кхм… знакомы.

— Да, — выдыхаю прерывисто.

— Я продиктую адрес, запишите. Пусть заберет телефон завтра с четырех до восьми, нам чужого не надо, — она называет улицу, номер дома, и я совсем перестаю что-либо понимать. — Записали?

Мычу что-то невнятное в ответ, и она, коротко распрощавшись, отключается.

Оставшиеся семь минут проходят в тревожном оцепенении. Невзирая на доводы разума, очень хочется верить в то, что Ян действительно мог бы случайно обронить телефон, однако последние надежды рушатся подобно хрупкому карточному домику, как только вдалеке я замечаю толпу.

— Тут тормозну. Чет там ажиотаж какой-то. Пожарка, менты… — водитель такси практически утыкается носом в лобовик.

Мое сердце пропускает удар, а легкие болезненно скукоживаются.

— А деньги, але?! — окликает меня он, когда я уже оказываюсь снаружи.

— Простите, — нашариваю в кармане купюры и, не глядя, протягиваю ему.

— Сдачи нет. А че эт у вас произошло? — опускает стекло и высовывается в окно. — Фу.

Хлопаю дверью, прохожу пару шагов вперед.

— Эй! Вещи забыла, растяпа…

Приходится вернуться. Нетерпеливо хватаю рюкзак с заднего сидения, закидываю на плечо и с ходу бросаюсь в сторону обесточенного дома. Туда, где толпа и машины. Два красно-белых гиганта, принадлежащих пожарной службе. Именно там сворачивают работы люди, облаченные в защитную форму.

В ушах ритмично громыхает кровь. Захлебываясь обжигающим ледяным воздухом, наполненным примесью гари и дыма, бегу. Бегу со всех ног… А потом торможу. Так резко, что поскользнувшись, едва не падаю на землю, покрытую толстым слоем снега.

Гомон голосов рассеивается и отходит на второй план, как только в поле зрения безошибочно попадают окна квартиры Яна.

Густой дым, который столбом валит оттуда, на какой-то момент лишает меня дара речи и способности двигаться дальше.