Аритмия

Что я такого сделала?

Увы. Ни на один вопрос ответа нет…

Как бы то ни было, я решаю, что впредь не подойду к нему.

Ни слова больше. Ни единого взгляда в его сторону.

Нет, так нет! Навязываться не стану!

По крайней мере, очень надеюсь, что уязвленная гордость не позволит…

Глава 10. С Днем Рождения, Ян

Ян Абрамов

Закидываю коробку на верхнюю полку шкафа. Хлопаю дверью, и лай в квартире тут же стихает.

Бараны знают, что не стоит громко блеять, когда на горизонте появляется пастух.

— Быстро ты. А зайчишка где? — интересуется Мирзоев.

— В лес со страху ускакал, — гогочет Дикий.

Все понятно с ними…

— Не самая лучшая идея, — ухмыляется Глеб. — В лесу бывает довольно опасно, правда Ян?

Игнорирую его недвусмысленный намек.

— Не понял, Абрамыч… — Рома с третьей попытки принимает сидячее положение. — А ты че без шариков?

— Ян и шарики — это полный кабздец, — хохочет Сидор. — Мне кажется, у него их и в детстве не было.

Натыкается на мой взгляд, и его смех прекращается так же резко, как начался.

— В том смысле, что… ну… они тебе не идут как бы. Ты ж весь такой суровый и… Ну ты понял короче, что я хотел сказать.

Его жалкие потуги объясниться вызывают у меня рвотный рефлекс. Дубиноголовый, что с него взять. Там природа капитально отдохнула по всем пунктам.

— Какого дьявола, Беркутов?

— Че?

— Адрес. Мой. У нее. Откуда? — зло спрашиваю, усаживаясь в кресло напротив.

— Ну я дал и че…

— Чекало картонное, на кой икс ты это сделал? — прищуриваюсь.

— Девчонка возжелала лицезреть твою мрачную морду именно сегодня, — поясняет он, потирая красные глаза. — Потому что я проболтался про твою днюху.

— Длинный язык укорачивает жизнь, ты в курсе?

Иногда Рома как несмышленое дитя, и от этого бывают лишние проблемы. Вроде той, что нарисовалась передо мной сегодня.

— Ой да расслабься, че такого? Ну пришла и пришла. Я вообще думал, что Арсеньева струсит и соскочет с этой темы.

Сомневаюсь, что он в принципе думал в тот момент.

— Уже даже забыл про нашу с ней договоренность и тут с пацанами поднимаемся по ступенькам, а она на лестничной клетке стоит.

— Беркут хотел синичку сюда притащить, но птичка расчирикалась. Очканула, — продолжает повествование Мирзоев.

— Реакция нормального человека, — подает голос Камиль. — Вы себя иной раз как животные ведете.

Сидор снова ржет, имитируя дикую лошадь. Собственно, подтверждая его слова. А я тем временем внимательно смотрю на поехавшего головой Рому.

«Беркут хотел синичку сюда притащить…»

— Зачем пришли? — осведомляюсь сухо. — Я не праздную, и вам это прекрасно известно.

— Не ну а че тухнуть одному в такой день? — не одупляет Сидоров. — Ромыч предложил собраться и поздравить тебя. Типа сюрприз сделать. Мы и согласились.

— Я смотрю, Рома у нас чересчур инициативный сегодня. И явно не в себе. Чем вы его накачали?

— Он же не пьет, — они, посмеиваясь, переглядываются.

Кретины.

— Мы тут затарились по мелочи, ща еще десерт тебе подгонят, — сообщает Пашу, поигрывая бровями.

— Неоднократно повторял. Не привозить всякую шваль ко мне в квартиру, — недовольно напоминаю я.

— Так это подарок от нас. Там такой улет… — он пытается изобразить в воздухе изгибы женского тела. — Мы долго выбирали. Тебе понравится.

— Мне понравится, если все вы свалите отсюда.

— Ян, ну какого лешего! Давай немного потусим, — ноет поплывший Рома.

— Не сегодня.

— Че зазря ехали? Кидалово жесткое…

— Я никого не приглашал, так что катитесь к дьяволу.

— Его сын итак здесь, может, останемся? — хохочет Беркут, и к нему присоединяются все остальные.

Читай по губам.

— А че, жрачку и «подзарядку», тогда можно забрать с собой? — пожевывая нарезку из вскрытой упаковки, спрашивает Сидор.

Закатываю глаза.

— Все забирайте и на выход. Я не в настроении.

— Ща, перетереть кое-че надо.

— А я предупреждал вас, — поднимаясь с дивана, говорит Камиль. — Егор, дай ключи, мы вас в машине подождем.

— Кэмэл, по-братски, подгони тачку поближе. А то не прет так далеко возвращаться.

Юнусов кивает и, проходя мимо, хлопает меня по плечу. Единственный адекват в нашей стремной компании…

Сидор поднимает пакеты с пола и молча семенит за ним следом.

— Слышь, Ян, а эта блаженная из коридора, — Мирзоев кивает головой в сторону захлопнувшейся двери, — течет по тебе, что ли?

С какой целью интересуется догадаться нетрудно. Школьницы для двадцатитрехлетнего Глеба — особый фетиш. Он уже был в одном шаге от того, чтобы загреметь за решетку, но выводов не сделал.

— Арсений на него жестко запала, — усмехается Беркутов.

Рот-помело. Заткнись.

— А я запал на нее, — продолжает веселиться, глядя на меня с вызовом.

В его глазах пляшут черти. Пытается вывести на эмоции, но это — дохлый номер. Его провокации ничуть меня не трогают.

— О, да тут у нас намечается кое-что занятное, — присвистывает Глеб. — А я и думаю… конец сентября, а зарубы нет. Непоряяядок!

— Моя ж очередь выбирать, — беззаботно пожимает плечами Рома, и в эту самую секунду отчего-то хочется вломить ему с ноги.

— Ты спятил?