Аритмия

Заморочилась. Я такое не встречал.

Запах, доносящийся из кастрюль, ненадолго отвлекает меня от созерцания яркой брошюры.

Да тут прямо пир на весь мир.

Выкладываю на тарелку матушкины шедевры. С недавних пор она посещает кулинарные курсы. Думает, что это как-то поможет удержать дома отца. Вроде взрослая женщина, а столь наивная до сих пор…

Отрезаю кусок сочной отбивной, отправляю его в рот и откидываюсь на спинку стула. Смотрю на коробку и думаю про Арсеньеву. Возвращаюсь к тому моменту, когда увидел ее в подъезде. Смутившуюся до румянца на щеках. Улыбающуюся. С дурацкими, мигающими шарами в руках.

Ее интерес ко мне — просто недоразумение. Не глуха, не слепа, а все равно крыльями машет у самого костра. Инстинкт самосохранения отсутствует напрочь. Да и разум, видимо, в отключке, несмотря на то, что не тупая…

Целоваться полезла. Хотя «целоваться» — это слишком громко сказано. Ее губы на моей щеке — целомудрие в чистом виде. Впрочем, как и вся она…

В памяти всплывает картинка нашего знакомства. Солнечное утро. Запах краски…

Похоже, мои пальцы под коленкой — ее самое большое эротическое переживание в жизни. Задрожала вся, напряглась… покраснела.

Качаю головой.

Н-да…

— Ну давай поиграем, оракул.

Дожил… сам с собой разговариваю.

Отставляю тарелку, перемешиваю и раскладываю карты в несколько рядов.

Слушаю тишину. Давлю кривую усмешку.

И что мне с тобой делать, Арсеньева?

После недолгих раздумий выбираю карту. Левый верхний угол. Переворачиваю.

Энди Уорхол. «Иногда лучше желать, чем обладать».

— Вот и я о том же…

Глава 11. Свидетель

Дарина

Конец октября

Жизнь в гимназии идет своим чередом. Уроки, консультации, подготовка к ЕГЭ, тренировки. Каждый день забит до отказа, но мне по-прежнему все нравится. Я даже записалась в бассейн. Плаваю трижды в неделю после занятий по волейболу. Красота.

— Дарина, почему ты стала хуже учиться? — отчитывает меня папа в один из вечеров.

— Здесь, в Москве, программа сложнее. Требования выше.

Кажется, что я просто оправдываюсь, но это совсем не так. Я ведь и правда делаю все возможное. И мне непросто.

— Ты же у меня отличницей была! — расстроенно хмурится он, пододвигая к себе блюдце с чашкой. — Три четверки намечается: биология, химия, физика.

— Бать, хватит уже песочить Дашку, она итак носа от учебников не поднимает, — вмешивается в наш диалог младший брат.

— И тебе стоило бы, — грозно глянув на Лешку, отвечает отец. — Оболтус! Одни тройки…

— Да кому нужны эти ваши оценки! В жизни они никак мне не пригодятся, — фыркает он.

— Оценки, Леш, — отражение ваших знаний, — обращается к нему мама.

— Чушь, — спорит он, закидывая в рот пряник.

— Чушь — то, чем ты занимаешься днями напролет.

Это родители так про Лешино увлечение отзываются. Они далеки от того, что связано с интернетом, и совсем не поддерживают его желание развивать свой канал на ютуб-платформе.

— Мужчина обязан освоить достойную профессию.

— Ага, и получать за нее копейки, — брат закатывает глаза. — Вот ты, бать, работаешь на заводе, а толку? Всю жизнь живем от получки до получки.

— Алексей! — брат получает строгий взгляд от матери.

— Ну а че, не так? — невозмутимо пожимает плечами. — И пока, тут в Москве, не особо наше положение улучшилось.

— Не гневи бога! Мы живем неплохо.

— Ага. Неплохо, Дарин. Ты в одних и тех же вещах годами ходишь. Про твой убитый телефон вообще молчу. Тебя там не травят, случаем, в этой твоей пафосной гимназии?

— Не травят. И не в новом телефоне счастье, Леш…

— Зачем ты так, сынок? Мы ведь не нищие, — расстраивается мама.

— Почти нищие, — усмехается он. — Перебрались в Москву. Столько надежд было! А что в итоге? Ну кредиты платите, свои и бабкины. Ну за съемную квартиру отдаете. За продукты. И больше ни на что не хватает.

— Мы переехали совсем недавно. Скоро станет гораздо легче.

— Скоро станет легче? Да я все время это слышу, ма. Новый компьютер обещаете с прошлого года.

— Остановись уже, нельзя так, — смотрю на него осуждающе.

Младший сегодня прямо в ударе. И причем не в хорошем смысле этого слова.

— Я для себя такой судьбы не хочу. Копейки сидеть считать. Вот вы говорите чушь, а между прочим, блогеры столько денег поднимают, что вам и не снилось!

— Иди к себе, Алексей. Позже поговорим.

Папино лицо багровеет от злости. Желваки ходят туда-сюда, над бровью проступает пульсирующая венка.

Провожает сына рассерженным взглядом, а потом его внимание снова возвращается ко мне.

— Пап, вы на него не обижайтесь. Это возраст такой… сложный.

— Сколько тебе нужно добавить денег на телефон? — вдруг интересуется он.

— Ничего мне не надо! — отказываюсь я поспешно. — И со старым неплохо.

— Я знаю, что ты собирала на него. Давай купим.

Бледнею. Краснею. Начинаю разглядывать поверхность кухонного стола. Выходит, мама ему тогда не сказала…

— Я потратила деньги, пап, — решаю признаться честно.

— На что? — кустистые брови сходятся на переносице.

— Подарок купила. Еще тогда, давно, когда вы меня наказали.

— И кому же?