Аризона на троих. Самый быстрый

Алисия сунула руку под мышку, нетерпеливо поиграла за спиной пальчиками. Генри отдал ей карту и очки.

Уже не скрываясь, и не опасаясь, что её застанет за этим занятием аризонец, Алисия нацепила на нос очки, развернула карту. Глаза её цепко впивались в обозначения скал и каньонов, скользили по руслам высохших рек, но карта оставалась той прежней картой, на которой она с детства знала каждый дюйм.

– Отвернитесь, – испуганно произнёс за её спиной Генри. – Он смотрит на нас.

С этими словами молодой человек порывисто взял Алисию за подбородок, вывернул её голову к себе.

– Не оборачивайтесь, иначе он всё поймёт, – горячо прошептал он, осторожно снимая с девушки очки.

– Мне неудобно, – неестественно вывернув назад шею, прошептала девушка. – Что он подумает?

– Пусть лучше он думает, что у нас роман, чем узнает о карте, – Генри склонился, поцеловал Алисию в губы, потом жарко прошептал: – Ради всего не поворачивайте к нему голову.

Боясь пошевелиться, Алисия прошептала в ответ:

– Он всё ещё смотрит?

– Да, – ответил Генри, чувствуя, что его губы, как магнитом тянет к губам Алисии. – Что за бесцеремонный тип, – совсем уж тихо прошептал он, и губы его снова соприкоснулись с горячими губами девушки.

Глаза Алисии непроизвольно прикрылись, она чуть приметно шевельнула в ответ губами. Это настолько ободрило молодого человека, что его следующий поцелуй был значительно страстнее и длиннее первых двух. У Генри туман поплыл перед глазами, но тут Алисия порывисто упёрлась ладонью в его щёку, отстранилась, скосив глаз на Джеда, – тот ехал, привычно показывая спину.

Девушка перевела дыхание:

– Генри! Вы мне чуть шею не свернули, а он, судя по всему, и не собирался оглядываться.

– Он только что отвернулся, – оправдался молодой человек. – Всё-таки проснулась в нём совесть.

– Чёрт возьми, Генри, – в голосе Алисии проскользнуло раздражение. Она выпрямила спину, хотя, казалось, куда её ещё выпрямлять при и без того королевской осанке, воинственно упёрла руку в бок. – Что-то заставляет меня сомневаться в том, что он оборачивался.

Чувствуя себя виноватым, Генри до боли в шее воротил голову… Ну, схитрил. И что? Она сама хитрит, пытаясь держать этого аризонца на крючке.

Смущённо облизав губы, на которых ещё сохранился вкус поцелуя, он постарался перевести разговор в другое русло:

– Вы необычная девушка. В вас столько изысканности, аристократизма и вдруг – это "чёрт возьми". Но самое интересное, что это нисколько не портит и не огрубляет вас, – наоборот, придаёт вам такое очарование, что я просто диву даюсь, как этот неотёсанный грубиян может противостоять вашему обаянию.

Алисия промолчала. Несколько минут молчал и Генри, чувствуя, как угрызения совести за свой дерзкий поступок растворяются в другом более сильном чувстве. Спустя несколько минут внутренней борьбы с самим собой, он неожиданно для самого себя, вдруг заговорил с придыханием:

– Алисия… Если бы вы знали…

– Генри! – Напряглась девушка, подаваясь вперёд, чтобы отстраниться от его горячего тела. – Молчок, иначе мы испортим отношения.

– Почему-у? – досадливо простонал он.

– Я запрещаю вам говорить на эту тему.

Но Генри уже потерял контроль над собой.

– Алисия, – ещё жарче зашептал он. – Вы не представляете себе…

Девушка, похоже, не на шутку испугалась, крикнула:

– Мистер Мэнли!

Генри испуганно отпрянул от неё, будто обжёгся. Джед лениво обернулся в седле.

– Что ещё?

– Мне кажется, коню мистера Шелдона пора отдохнуть. Судя по всему, два всадника слишком большая ноша для него.

– Я планировал произвести смену не раньше чем через час, – отозвался Джед.

– Для пользы дела придётся ускорить процесс.

– Хорошо, – после небольшого раздумья согласился Джед.

Дождавшись, когда девушка спешится, он вынул ногу из стремени.

– Садитесь.

Алисия пристально взглянула на него снизу-вверх.

– Может, предложите даме сесть в седло?

– Сзади, – Джед красноречивым жестом указал себе за спину отогнутым большим пальцем.

– Очень любезно с вашей стороны, – разозлилась девушка.

– Я не напрашивался на путешествие с вами.

Алисия поиграла раздувающимися от гнева ноздрями, но всё же вставила ногу в стремя, села на круп мустанга. С показной неприязнью оглядела пыльную спину аризонца.

– Я могу держаться за вас?

– Держитесь, – сухо ответил Джед, тронув мустанга.

Минут десять молчали.

Когда Алисия ехала с Генри она интуитивно читала мысли молодого человека – по его дыханию, по интонациям голоса. Когда дыхание было равномерным и почти не слышным, – он думал о карте, о гибели своего товарища, возможно, вспоминал Нью-Йорк. Но когда репортёр склонялся к ней, вздыхал и щекотал своим дыханием, Алисия знала: мысленно целует её шею, волосы, а может уже и раздевает взглядом.

В отношении Джеда интуиция девушки молчала: он с одинаковым успехом мог думать и о своей Луисите, о которой Алисия подслушала на старом ранчо, и о карте Франциско де Коронадо, а мог просто бездумно дремать.

Алисия наконец не сдержала бушевавшего в ней возмущения:

– Почему вы так не любезны, мистер Мэнли?