Аризона на троих. Самый быстрый

– Судя по всему, вам неизвестно о том, что плевок в присутствии женщины – признак дикости.

– Если вы успели заметить, здесь только дикость вокруг и ничего кроме дикости. – Шагнув навстречу девушке, незнакомец указательным пальцем пренебрежительно отвёл в сторону стволы направленного в него пистолета, присел перед саквояжем овцевода. – Спрячьте вашу «тяжёлую артиллерию», мисс, моим убийцей вы всё равно не станете.

– Откуда такая уверенность? – Решительно сдвинув тонкие чёрные брови, девушка всё ещё целила в беспечно подставленную ей спину.

Незнакомец указательным пальцем расслабил под подбородком завязки шляпы, вытряхнул содержимое саквояжа на землю.

– По глазам вижу, когда человек готов выстрелить.

– Я, по-вашему, не готова?

– Разве что по воробьям. – Щурясь от табачного дыма и мочаля зубами огрызок сигары, незнакомец указательным пальцем разгребал вещи из саквояжа. – Ваш «дерринджер» недурно украшает вашу ножку, но другой пользы от него я не вижу.

Девушка смутилась, пистолет неуверенно дрогнул в её руке.

– Судя по всему, от вашего взгляда ничто не укроется.

– Если бы я не замечал таких мелочей, меня давно уже не было бы в живых.

Молния сверкнула над скалами, протяжно захрипел гром, не решаясь грянуть в полную силу. Ветер пригибал к земле, волнами гнал к краю каньона закрывшиеся от непогоды оранжевые головки цветущего мака. Трепал юбку, кидал девушке в лицо небрежно подколотые волосы.

Пальцем убрав со щеки прядь волос, девушка наконец опустила пистолет.

– Вы меня уже почти убедили в том, что вы бескорыстный спаситель, - она подбородком указала на раскиданные по земле вещи из саквояжа, и в её голосе зазвучала показная ирония: - И вдруг оказывается, что вы такой же любитель поживиться за чужой счёт как те бандиты, которые маячат позади нас.

Прежде чем ответить незнакомец, нисколько не смущаясь, вывернул наизнанку карманы овцевода.

– Это мой знакомый, он вёз для меня важную вещь, за которую, похоже, и поплатился жизнью.

Девушка отошла в сторону, опасливо повернулась бочком и, поглядывая, не следит ли за ней незнакомец, приподняла подол юбки, сунула пистолет в кобуру на подвязке, а заодно и проверила, не заметен ли за поясом юбки свёрток кожи, который она взяла у мёртвого овцевода.

Незнакомец ощупал покойника с ног до головы: трепещущие от ветра штанины, рукава, подкладку куртки. Быстрым движением руки поймал поднятую с земли порывом ветра шляпу старика, пошарил под её разорванной засаленной подкладкой.

– Когда я узнал, что ему угрожает опасность, тотчас бросился на выручку, но, как видите, не успел. – Он пренебрежительным жестом отбросил шляпу. – Скажите, старик никому не передавал каких-либо вещей?

Провожая взглядом подхваченную ветром и кувыркающуюся над каньоном шляпу, девушка морщила лоб, припоминая.

– Нет, не видела.

Незнакомец небрежно отплюнул огрызок сигары, принялся стаскивать с убитого сапоги. Тут возмутился даже репортёр, который стоял на коленях над лежащим в маках телом убитого товарища и, казалось, снова впал в транс.

– Это же мародёрство, – вскочил он на ноги. – Прекратите!

В ту же секунду выхваченный из кобуры револьвер остановил порыв молодого человека.

– Ещё шаг, – негромким, но беспрекословным голосом сказал незнакомец, – и кусок свинца отправит вас туда, где вы лежали бы сейчас, не появись я.

Выждав секунду и убедившись, что молодой человек покорился, незнакомец с бесстрастным видом сунул револьвер обратно в кобуру, вынул стельки из сапог овцевода. Не найдя того, что искал, пренебрежительно отбросил сапоги в одну сторону, стельки в другую.

– Мы направляемся в Редстоун, вы не согласитесь проводить нас? – Девушка с брезгливым выражением лица глянула на упавшие к её ногам стёртые до дыр стельки. – За хорошее вознаграждение, разумеется.

Незнакомец отозвался не сразу – вспорол складным ножом днище саквояжа, вывернул подкладку, и только после этого сказал:

– До Редстоуна двое суток пути. У меня их нет.

– Двое суток? – пытливо сощурилась девушка, словно собираясь вывести аризонца на чистую воду. – Мы уже сегодня к вечеру должны были быть в Редстоуне.

– Вы ехали не в Редстоун, мисс. – Кинув саквояж под куст колючей опунции, незнакомец поднялся во весь рост, указательным пальцем сдвинул на затылок шляпу.

Теперь, когда поля шляпы не затеняли его лицо, стало видно, что он красив и достаточно молод – на вид не старше тридцати. Волосы тёмные, лицо мужественное, слегка скуластое, голубые глаза ярко контрастируют на фоне загара, пыли и лёгкой чёрной щетины. Одет как большинство путников в этой части Аризоны: узкие брюки, остроносые ковбойские сапоги, серая от пыли рубашка с накладными карманами, широкополая шляпа. Бёдра охватывал оружейный пояс на две кобуры. Типичный аризонец.

– Что значит, не в Редстоун? – вмешался в разговор репортёр. – Вы не могли бы изъясняться понятнее?

– Редстоун находится на юго-востоке, – пояснил аризонец, указав рукой в сторону горизонта, над которым в клубах синих туч сверкали молнии. – А вы ехали на северо-восток.