Аркада. Эпизод первый. kamataYan

* * *

Madrid, Plaza de la Puerta del Sol

— Я тебя люблю…

Она шепчет эти слова часто, гораздо чаще, чем следовало бы, но почему-то они не теряют смысла. Остаются такими же, как в первый раз: чарующими, возбуждающими, обещающими. От того, как она шепчет, по спине бегут мурашки, а в груди, в том месте, где должно быть сердце, вспыхивает огонь.

Или горит сердце?

Все может быть.

— Я тебя люблю…

И мир меняется.

Нет, мир исчезает, распадается на фрагменты, каждый из которых несет капельку ее слов, — и только в этом остается смысл. Мир делается незначительным, прячет свою суть в ее шепоте. В ее прекрасных глазах. В полуулыбке изящно очерченных губ. В протяжном стоне. В выгнутой спине. В руке на шее. В острых ногтях… Ногти у Эрны не длинные, но очень острые, ими она ставит отметки на плечах и спине. У Орка много шрамов, и старых, едва заметных, и свежих, сегодняшних, кровавых, и он улыбается, когда очередной ноготь вонзается в него.

— Я тебя люблю…

За шепот Эрны можно отдать все, что угодно, не только кровь. Вообще все — не раздумывая. Шепот Эрны вбирает в себя весь мир. У шепота Эрны есть власть, которую Орк признает безоговорочно.

— Я тебя люблю…

Орк перевернул женщину на живот и мягко погладил по упругим ягодицам. Не в первый раз за эту ночь и вряд ли в последний, но сейчас мягкость Орка оказалась обманчивой, его пальцы проникли так глубоко, что вызвали ответ: Эрна вздрогнула всем телом и улыбнулась.

— Скажи еще раз, — попросил Орк.

— Тебе нужно завестись? — высокомерно уточнила женщина.

— Всем нужно завестись.

— Вам всем это нравится.

— Сука.

Она рассмеялась, вновь вздрогнула, когда он надавил сильнее и грубее, неожиданно подалась назад, резко и быстро, заставив Орка щумно выдохнуть и насела на его пальцы.

— Не ожидал? — Ее голос то и дело срывался.

— Я никуда не тороплюсь.

— Сколько тебе нужно времени, чтобы вновь собраться? Час? Два? Или обойдемся веселенькой пилюлей?

— Сука…

Эрна вновь рассмеялась, выгнулась под руками Орка, потянулась, блаженно жмурясь, перевернулась, закинула левую ногу на плечо любовника и, глядя ему в глаза, прошептала:

— Я тебя люблю…

Не сказала, а прошептала, она всегда шептала эту фразу, вонзая слова в душу так же, как бхудж — в сердце. И никакая защита не могла спасти от этого удара.

— Я тебя люблю…

И Орк вошел в нее нежно, очень плавно, внимательно наблюдая за тем, как Эрна начинает покусывать губы — по мере того, как он проникал все дальше. Остановился на несколько мгновений и провел рукой по бедру — Эрна тихонько всхлипнула, а еще через секунду плавная нежность вдруг сменилась резким и стремительным напором. Орк стал бешеным и набросился с неистовством моряка, сорвавшегося с полугодовой вахты. Набросился с рычанием и таким огнем в глазах, словно действительно стал кровожадным орком. Набросился так, что Эрне стало страшно — до эйфории страшно, а потом — так же больно. А потом — невыносимо сладко.

И ее громкие крики отразились от каждого камня старой площади.

А потом…

Когда в спальне стало тихо, сделалось спокойным хриплое, прерывистое дыхание, накрыла блаженная истома — наступило время молчания. Орк и Эрна долго лежали на огромной кровати, бездумно глядя в причудливо расписанный потолок, вновь и вновь переживая умирающую рассветом ночь и думая, что их последняя встреча получилась великолепной.

Но их мысли не были окрашены горечью, лишь легкой грустью.

Потом Орк раскурил самокрутку, не разрешенный каннабис, а запрещенный кубинский табак, а Эрна поднялась с кровати и спросила:

— Вина?

Хотела накинуть халат, но передумала, потому что Орку нравилось, когда она ходила по дому голой.

— Ты знаешь, что да, — ответил мужчина, пуская к расписному потолку причудливый дым.

— Подумала, что ты мог измениться.

— Я?

— Ты изменился.

Они оба знали, что так есть, и Орк недовольно буркнул:

— Не по своей воле.

— И хочешь отомстить?

— Уже нет.

— Нет? — Ответ оказался настолько неожиданным, что Эрна подошла к курящему на кровати Орку и заглянула ему в глаза. — Нет?

— Я теперь другой, — пожал плечами мужчина. — Я никогда не стану прежним, но главное — этот другой мне нравится.

— Он жестче.

— Нет, — качнул головой Орк. — Он намного мягче предыдущей версии.

— Мне лучше знать.

— С тобой они ведут себя одинаково.

— «Они»! — не сдержалась женщина. — Ты говоришь о них так, словно стоишь в стороне.

— Я еще не до конца стал новым, — ответил мужчина, глубоко затянувшись. — Я действительно смотрю на них со стороны. Думаю, это все из-за того, что где-то во время перехода я успел умереть.

— Для мертвого ты необычайно энергичен.

— Инстинкты, — махнул рукой Орк. И небрежно поинтересовался: — Зачем ты спрашивала о вине?