Аркада. Эпизод первый. kamataYan

— Ты сама попросила, — рассмеялся криминалист и открыл на мониторе другой файл — рентгеновский снимок черепа. — При оформлении ареста парня просветили всеми возможными лучами, этого требует стандартный антитеррористический протокол, и обнаружили имплантаты под лобной костью.

— Титановые пластинки?

— Сразу за костью действительно стоят пластины, но они представляют собой дополнительную защиту для целого выводка наноэлектронных устройств, которыми напичкана башка твоего приятеля, — рассказал Паркер, показывая череп Винчи с другой стороны. — Устройства вживлены давно, но их предназначение непонятно. А он молчит.

— Он о многом молчит, — обронила Рейган.

— Значит, у него много секретов.

И они одновременно посмотрели на дремлющего за столом Джа.

— Отведи его в камеру, — распорядилась Рейган. — У нас есть шестьдесят семь часов, чтобы понять, что он из себя представляет.

И выругалась.

* * *

Расставшись с Рейган, Карифа спустилась на минус пятый уровень «Бендера», где содержались особо опасные преступники, прошла еще одну линию тотального контроля: отпечатки пальцев и сетчатки, соответствие DNA, сдала охранникам оружие и лишь после этого оказалась в серой, как арестантская роба, и нарочито небольшой допросной, размер которой был призван оказать дополнительное давление на преступников. Особенно на таких высоких, как Сечеле.

Крокодила доставили минут за двадцать до появления агента, но сесть не предложили, привязали к ввернутым в стену кольцам и облили ледяной водой. Кондиционер в комнате выставили на пятьдесят градусов по Фаренгейту, и когда пришла Амин, у Сечеле зуб на зуб не попадал.

Тем не менее он ничего не сказал, а только смерил молодую женщину ненавидящим взглядом. На который агенту было плевать.

— В камере так же холодно? — поинтересовалась она, делая глоток еще теплого кофе.

Дога хотел выругаться, но, подумав, не рискнул нарываться и ответил:

— Нет.

— А может стать, — равнодушно сообщила Амин, располагаясь и закидывая ноги на стол. — А еще в твоей камере может оказаться парочка обожравшихся анаболиками качков, отбывающих пожизненное и обожающих жесткие мужские развлечения.

Крокодил посерел еще больше и угрюмо заметил:

— Я, может, и преступник, но у меня есть права.

— Права есть у живых, — с прежним равнодушием рассказала Карифа. — А ты объявлен мертвым. Юридически. И в настоящий момент являешься собственностью GS. Знаешь, почему я так поступила?

— В фургоне был твой друг? — сообразил Сечеле.

— Да, — подтвердила Амин. — Мой очень хороший друг.

А за своих друзей агенты GS мстят жестоко.

— Я надеялся, что там окажется местный полицейский, — пробормотал Дога.

— Тебе не повезло.

— То есть ты все равно меня убьешь?

— «Все равно» — очень широкое понятие, — размеренно ответила Карифа, мягко проводя рукой по столешнице. И мысленно поздравив себя с тем, что выбрала правильную тактику и сумела без особого труда надломить Крокодила. — Во-первых, ты можешь умереть быстро и безболезненно, а не стать игрушкой обезьян, которых мы тут держим. Во-вторых, я могу сделать усилие и заставить себя думать, что ты не собирался взрывать фургон…

— Так и было!

— …и гибель моего друга — трагическая случайность.

— Клянусь!

— Но что мне поможет совершить это усилие? — задалась вопросом Карифа, разглядывая прикованного француза. — Помоги мне поверить, Сечеле.

— Как я могу помочь? — поинтересовался тот. — Согласиться стать осведомителем?

— Ты не сможешь, — поморщилась Амин. — Во Францию ты не вернешься, тебя сразу убьют, а здесь ты чужой и не сумеешь втереться в доверие к местным.

— Тогда что? — растерялся Крокодил.

Он очень хотел жить и готов был согласиться на любое предложение.

— У нас есть настолько дерьмовые задания, на которые агенты не соглашаются даже за очень большие деньги, — медленно произнесла Амин, прозрачно глядя на Сечеле. — У тебя же есть опыт, необходимый уровень жестокости и нет другого выхода.

— Понятно, — горько произнес Дога. — Хочешь, чтобы я стал беспощадной обезьяной, как качки, о которых ты только что говорила?

— Ты гораздо умнее, Крокодил, превращать тебя в обезьяну нецелесообразно.

— Просто грязные дела?

— Просто грязные дела, — подтвердила Карифа.

— И однажды вы меня убьете?

— Но ведь это «однажды» может наступить через двадцать минут, — пожала плечами Амин. — А может не наступить никогда.

Потому что в такой большой организации, как GS, всегда найдется работа для такой большой скотины, как Дога.

— Ты ведь знаешь, что я соглашусь, — негромко сказал Сечеле.

— Знаю, — кивнула Амин.

— Этого достаточно, чтобы ты перестала желать моей смерти?

— Это основное условие, но есть еще несколько вопросов…

В действительности Карифа пока не решила, стоит ли оставлять Сечеле в живых — рана от гибели Захара не зажила и даже не зарубцевалась, но агенту требовалась информация, максимально правдивая информация о происходящем, а пряник в таких случаях помогает гораздо лучше кнута. Поверив, что ему сохранят жизнь, преступник проявляет такую заинтересованность в сотрудничестве, что рассказывает даже то, о чем не вспомнил бы под пытками.