АркАДьев: Графами не рождаются

— Прошу прощения, — заговорил я, разглядывая преподавателя и пытаясь понять, насколько он в действительности страшен. Судя по реакции учеников, Бехтерев держал школьные коридоры в ужасе, но это ещё ничего не значит. Надо бы разобраться, опасен ли этот человек на самом деле. — Я вчера головой ударился, так что сегодня соображаю туговато. Конечно… Вениамин Михайлович, — вставил я всплывшие в памяти имя и отчество, — я всё сделаю. Просто работа оказалась сложнее, чем я ожидал. Но так даже интереснее. Просто не хочется сдавать недоделанный… план.

Бехтерев недоверчиво прищурился.

— Допустим, — сказал он холодно. — Сколько дней вам понадобится, чтобы закончить план?

— Три, — не задумываясь, ответил я.

Хотя, судя по всему, мой предшественник в этом теле за работу даже не брался.

— Хорошо, — слегка кивнул преподаватель. — Через три дня вы или покажете мне план, либо я передам вашу тему другому ученику. Вам понятно?

— Конечно, — кивнул я.

Не говоря больше ни слова, Бехтерев развернулся и двинулся дальше — словно маленький ледокол, рассекающий толпу учеников, которые торопились убраться с его пути, едва заметив.

— Уф! — с облегчением выдохнул Сопля. — Пронесло! А ты хоть начинал работу-то? — спросил он осторожно.

— Вряд ли, — отозвался, глядя вслед преподавателю. — Почему его так боятся? Мне он не показался страшным.

— Шутишь⁈

— Да нет. Разве похоже? Так в чём дело? Почему вся школа так трепещет, когда видит этого…

— Тихо! — одёрнул меня, заозиравшись, Сопля. — Подбирай слова!

— Так он далеко уже, — удивился я.

— В школе даже у стен могут быть уши. И вот что, Макс: лучше бы тебе через три дня показать ему план своей работы. Раз пообещал.

— А что что будет?

— А тебе хочется узнать?

Судя по обращённому на меня взгляду, Сопля считал, что никому лучше такие вещи не выяснять. Я решил его больше пока не расспрашивать.

— Кстати, что у тебя с головой? — проговорил вдруг парень. — Правда, ударился? Или соврал?

— Правда. Поскользнулся в ванной и приложился затылком.

В этот момент где-то далеко зазвенел звонок. Сопля заволновался.

— Пора на урок! — проговорил он. — Пойдём скорее!

И он устремился по коридору. Ранец на его спине мотался из стороны в сторону. И как его только не заносит с таким балластом?

Я последовал за ним, и вскоре мы оказались перед дверью с номером и отполированной до блеска латунной табличкой, на которой было написано «Охрана и защита». И чуть ниже — «Семёнова Ирина Викторовна». Видимо, преподавательница.

Войдя в кабинет, я окинул взглядом присутствующих. Все моего возраста. Девочек чуть больше. Учительницы ещё не было, но из-за приоткрытой справа от доски двери в лаборантскую доносились женские голоса.

Сопля помахал мне рукой, привлекая внимание.

— Макс, блин, дай пройти! — сзади меня подтолкнули вперёд, и, обернувшись, я увидел двух девчонок.

Они протиснулись мимо меня и поспешили на свои места в первом ряду. За ними показался рыжий парень в очках. Глянув на приоткрытую дверь, он направился за парту.

Я подошёл к Сопле и начал вытаскивать из рюкзака вещи, поглядывая на то, что приготовил к уроку сосед.

Через минуту в кабинет вошли две женщины. Одна направилась к выходу и исчезла в коридоре, а вторая поднялась на кафедру и окинула класс строгим взглядом поверх очков в роговой оправе. Костяшки пальцев дважды опустились на стол, и ученики тут же замерли. Чёрт, да у них тут строго с дисциплиной, похоже! Не удивлюсь, если нерадивых учащихся превращают в жаб или что-нибудь в этом роде.

— Доброе утро, — проговорила, сверля нас взглядом, негромко проговорила Ирина Викторовна. — Откройте тетради и запишите тему: «Охранные печати третьего уровня». Не забудьте поставить дату, чтобы я видела, что за сегодняшнее число у вас есть работа. Я не обязана сама догадываться, когда вы там начали писать, а когда закончили. Надоело уже повторять одно и то же на каждом уроке! Слышите, господин Головин? — обратилась она к рыжему, который вошёл вслед за мной.

Тот кивнул, не поднимая головы и изо всех сил изображая усердие.

— Смотрим на доску, — велела учительница, выждав несколько секунд. — Вот это первая глифа, которую вы должны начертить. Акцентирую для особо и альтернативно одарённых — начертить, Антонова, а не накарябать, как придётся! Ты меня поняла?

Девчушка с торчащими в разные стороны косичками, сидевшая впереди на последнем ряду, поспешно кивнула.

— Вот и славно! — проговорила Ирина Викторовна таким тоном, словно оценивала приготовленное блюдо из свежей человечины. — В таком случае — приступаем! Даю три минуты!

Раздались робкие стоны из разных концов класса.

— И это ещё много! — тут же заявила преподавательница. — В бою у вас может не быть и минуты! Вы должны уметь чертить так же быстро, как забываете всё, что вам объясняют.

— Но ведь в бою защитными печатями не пользуются, — робко заметил парень с первой парты.