Аркадий Бухов

Виталий Петрович вспомнил, что сейчас в другой школе вот так, как и эти ребята, сдает экзамен и его Клава. У нее так же, наверное, вспыхивает в глазах испуг при каждом новом вопросе и сменяется радостным, победным блеском, когда, не веря своим ушам, она отвечает правильно и хорошо. И ему стало как-то вдвойне приятно провожать ребят на место короткими веселыми фразами.

— Молодец, Сапегин… Все помнит… Иди, Бумзе, довольно. И в году хорошо занималась, и сдала отлично… Куда летом поедешь? На дачу? Ну, отдыхай, отдыхай…

И, когда в классе оставалось уже немного учеников, а из коридора неслись буйные и восторженные крики сдавших экзамен, Виталий Петрович посмотрел в журнал и с некоторой тревогой вызвал:

— Скворцова Лиза… Ну-ка, иди сюда…

Лиза тяжело поднялась с места, вздохнула, обвела класс беспомощным взглядом и подошла к Виталию Петровичу.

— Характеристику Татьяны? — мрачно спросила она, опустив глаза.

— Ну ладно, — улыбнулся Виталий Петрович, — говори характеристик Татьяны.

— У Татьяны была характеристика, — вздохнула Лиза. — Лучше я насчет Грибоедова расскажу. — И. не дожидаясь, медленно и с запинками начала: — Грибоедов был сын мелкопоместного дворянина. Как Державин. Потом его убили персы в городе Тегеране, после чего он написал комедию из жизни духовенства и других крупных чинов того времени. Как Фонвизин.

— Лиза! — вздохнул Виталий Петрович. — Тише, ребята, не смейтесь, не сбивайте товарища. «Капитанскую дочку» помнишь?

— Не помню… Помню… Однажды одна капитанская дочка любила одного сына мелкопоместного дворянина. Говорить характеристику?

— Говори.

— Забыла. Ах да, Ольга. Ольга любила сидеть на балконе и предупреждать зарю.

— Какая Ольга?

— Из Татьяны. Я вспомнила характеристику. Ольга и Татьяна были дочерьми мелкопоместного бригадира Ларина. Татьяна была русская душой и писала письма. Онегин получал записки на балы и был отрицательной личностью.

— Очень плохо, Лиза, — нервно защипал бородку Виталий Петрович. — Что еще помнишь?

— Софью. Из «Горе от ума». Софья жила в деревне, и ее хотели выдать за мелкопоместного помещика Митрофанушку. И он очень этого хотел, но она не хотела.

— Это другая Софья, — сухо вставил директор. — Плохо.

— Две Софьи, — уныло согласилась Лиза. — Одна — такая, другая — другая. Я ошиблась. Я биографию Державина знаю. Говорить?

— Не надо, — махнул рукой Виталий Петрович, обиженно переглянулся с директором и вызвал следующего ученика: — Петрухин!

Лиза тихонько выходила из класса. Виталий Петрович посмотрел на ее узенькие плечи, на печально висящие мочалистые косицы, и вместе с досадой в нем вспыхнула какая-то теплая, болезненная жалость к этой девчурке, ленивой и легкомысленной, которой, быть может, он сам не сумел внушить любви к книге, несмотря на свою нежность к ней.

Бойкого худенького Петрухина, рассказывавшего без запинки биографию Пушкина, Виталий Петрович слушал уже устало и невнимательно. Он механически кивал головой, чтобы не сбить мальчика, и думал о том, какое будет печальное личико у Клавы, если она сегодня провалится на экзамене, и как ему придется утешать ее, стараясь не задеть самолюбия. А перед глазами у него стояла согнутая спина Лизы Скворцовой, когда та выходила из класса.

Экзамен кончился, Виталий Петрович вышел в коридор, спугнув группу ребят, вертевшихся около двери.

Около окна, у двери учительской, спиной к коридору стояла Лиза Скворцова. Плечи у нее мелко вздрагивали, и подергивались косицы.

— Не плачь, Лиза, — тихо сказал Виталий Петрович, тронув ее за плечо. — Ну, поработаешь летом… Я тебе дам список книг…

Лиза плакала.

— Ты о чем плачешь-то?.. Ну, не читала, ленилась… Летом прочтешь… Ты о чем?

Лиза повернула к Виталию Петровичу заплаканное лицо. сверкнула синими, ставшими светлее от слез глазами и дрогнувшим голосом сказала:

— Не сердитесь, Виталий Петрович…

— На кого, Лиза?

— На меня, — всхлипнула девочка. — Все хорошо сдавали, одна я подвела вас… Я больше не буду… Выгоните меня из школы…

Виталий Петрович почувствовал, что стекла пенсне у него становятся немного туманными.

— Так ты из-за этого плачешь?

— Из-за этого.

— Хорошо, девочка. Завтра зайди ко мне в учительскую часам к десяти. Зайдешь? Ну ладно.

Через несколько минут Виталий Петрович говорил с директором:

— Так, значит, Николай Егорович, переэкзаменовку мы ей дадим, а заниматься я с ней буду сам… Все равно мне летом надо бывать в городе… Девчонка она хорошая… А если ленится, так что же делать: разве за всеми усмотришь?.. А девчонка она, уверяю вас. прямо замечательная…

И, уже улыбаясь, Виталий Петрович весело пошел домой, к Клаве.

1936

Дочь