Аркадий Бухов

— Я тебе говорил: типчик! — ехидно шепнул Тане второгодник Игорь Бурыкин.

— А зачем Татьяна вышла замуж, раз она любила Евгения? — не выдержала и дрожащим голосом спросила Таня.

— Я не могу вдаваться в детали! — сердито обернулся Сергей Семеныч. — И вообще, что это за вопросы? У меня три урока на Пушкина. У меня Лермонтов на носу, не считая Гоголя, а меня прерывают… Татьяна вышла замуж за генерала потому, что разоряющееся среднепоместное дворянство. чувствуя свою гибель перед наступающей крупной буржуазией, искало контакта с влиятельной военной средой. Понятно?

— Понятно, — робко ответила Таня и капнула конфузливой слезой на две синие линейки тетради.

Сергей Семеныч посмотрел на часы, обиженно вздохнул и начал диктовать почти скороговоркой:

— Пишите, ребята. Осталось всего семь минут. Ну так вот: «Индивидуализм Онегина и его пристрастие к путешествиям как следствие влияния Байрона, типичного идеолога английского фермерства, в годы борьбы сельского хозяйства с продвижением фабричной промышленности в глубь Великобритании…» Ты что, выйти хочешь?

— Выйти, — всхлипнула Таня. — Я платок в пальто забыла…

Шла домой из школы Таня грустная и обиженная. Рядом с ней шагал второгодник Игорь Бурыкин, который никак не мог понять, почему она такая.

— У тебя что, голова болит? — сочувственно спросил он.

— Нет, — вздохнула Таня. — Так… А тебе Татьяна нравится?

Игорь Бурыкин слегка задумался, потом неопределенно ответил:

— Так себе. Мелкопоместная.

На этом они расстались. После обеда Таня подошла к своему столику, взяла томик Пушкина и потянула за розовую закладку — оставалось дочитать всего две-три страницы. Она села за книгу, потом резко отложила ее в сторону и виноватым голосом сказала матери:

— Мамуля, включи радио… Читать что-то не хочется…

1936

Человек, победивший природу

Не всегда человек побеждает природу в недрах земли или в прохладных, пропахших химикалиями лабораториях. Иногда это происходит на простом пригорке, около какой-нибудь маленькой, незаметной речушки, на сочной траве и под таким веселым, бесшабашным солнцем, от которого сразу лупится нос.

Именно на таком заурядном месте, которое даже как-то неловко описывать, до того оно похоже на все другие места, залегли под кусты и деревья двадцать три второклассника, шумные и пестрые, как чижи, одетые в майки. От станции прошли целых полтора километра; наиболее физически отсталые элементы уже по дороге завистливо поглядывали на предыдущие пригорки. И теперь все, поощряемые утренним крепким, как старый квас, воздухом, начали раскрывать узелки и чемоданчики с бутылками молока, крутыми яйцами и трогательными бутербродами, которые приготовляют лучшие буфетчики в мире — мамы.

Ели весело, не жалея остатков молока, чтобы вылить их на соседа, или куска яйца, чтобы запустить в жующего под кустом обидчика по дороге. И, вообще, казалось, что пригорку надоело выращивать бледные ромашки и ревматические одуванчики и он зацвел сейчас большими живыми цветами, голосистыми и радостными, как пухлые утята.

Учитель Семен Акимович доедал свой завтрак. Он аккуратно смахивал крошки с больших висячих усов и запивал куски холодным чаем из бутылки, на которой так и было написано на прежней этикетке чернильным карандашом: «Чай».

— Теперь, ребята, займемся природой, — тихим скрипучим голосом сказал Семен Акимович, аккуратно заткнув недопитую бутылку бумажной пробкой. — Девочки, сядьте вот тут, около дерева, мальчики — вот сюда. Петриков, перестань жевать. Прожуй, когда говоришь с учителем. Чего тебе?

— Купаться, — деловито заявил толстый Петриков, с трудом доглотав упрямый желток.

— Купанье — это физкультура, — недовольно процедил Семен Акимович. — Физкультурой займемся в перерыве. Скорее, скорее, ребята. И не шумите в классе.

Из-за кустов подмигивающе выглядывала узенькая, такая аппетитная речка с золотым песком на берегу. Ребята выползли из кустов, наскоро завязали узелки и неторопливо рассаживались: мальчики слева, девочки подальше справа.

— Итак, что мы имеем вокруг себя, дети? — надел большие очки Семен Акимович. — Что, например, ты видишь вокруг себя. Валя Перцова?

Валя взмахнула белыми косицами, добросовестно огляделась и, остановившись на одном из кустов, осторожно заметила:

— Орехи тут будут.

— А я под кустом ящерицу видел, — скромно добавил веснушчатый Ковригин, — зеленая, а сверху желтая.

— Плохо… — укоризненно вздохнул Семен Акимович. — Что мы имеем вокруг себя? Вокруг себя мы имеем: а) растительность, или флору, б) животный мир, или фауну, и в) явления природы… Что ты скажешь по разделу «в», Гудякин?

Гудякин, только что вырывший перочинным ножом жирного дождевого червя, слегка сконфузился и шепнул соседям:

— Подсказывайте, черти… По разделу «в»… По разделу «в» я вижу пернатых… Одна пернатая сейчас сидела на дереве, а Митька Сысоев ее сбил сучком…

— Плохо, — еще раз вздохнув Семен Акимович. — Записывайте. дети. Достаньте бумагу, карандаш, у кого есть — общие тетради… Не теряйте времени, дети. Природа требует детального изучения. Какую ты знаешь фауну, Соня Конопицына?