Аркадий Бухов

— У вас, может, с деньгами туговато действительно? — не смотря на меня, спросил Семен Николаевич, — если разрешите, я могу вам…

— Помилуйте… Он каждый раз так приходит, когда…

— Обязанность. Их тоже по головке за это не гладят, когда платить отказываются…

— Я не думаю отказываться, только такое неурочное время…

— Да. да… Я понимаю, я только так. Ну-с, кажется, поздновато.

— Что вы, только десять часов.

— Ну-с, я пошел.

Семен Николаевич больше ко мне не заезжал. Наше предприятие осталось невыполненным. Позже мне передавали, что Семен Николаевич ищет нового компаньона.

— Сговаривался, говорит, с одним, да так — жулик оказался… Врал, врал, а сам при Семен Николаевиче полтинника прачке заплатить не мог…

— Прачке?

— Кажется… Не то агенту за швейную машину… Много таких. Что правительство смотрит…

* * *

— И это все выиграл?

— Удачный банк сорвал… Да тут и немного — всего рублей восемьдесят…

— Едем, значит?

— А ты как думаешь… Только столик заказать нужно. Скажи по телефону… На даровые деньги и кутнуть приятно.

— Еще бы… Одевайся скорее. Сегодня хочется встряхнуться..

— Я сам засиделся… С удовольствием проболтаюсь вечеришко… Тем более что завтра снова засаживаться за…

Ну, кого еще черти несут… Саша! Неужели вы не слышите?.. Звонят же…

— Дома, дома… Нет, вот здесь они…

— Ах, это от Хравина… Что? Счет? От Хравина? Какой же счет от Петьки?.. От портного?.. Ах, от портного… Видите ли, мне сейчас так некогда… Так некогда… Как, четвертый раз? Третьего дня утром, а потом я не знаю… Мне не говорили…

— Приказывали, чтобы, говорят, дождись…

— Дайте… Почему тридцать семь? Ах да, за прошлый месяц…

— Тридцать семь сорок… На обороте расписаться потрудитесь…

— Нате вам тридцать семь сорок… Только скажите, чтобы в следующий раз раньше посылали…

— Третьего дня утром заходил, так сказали…

— Я и говорю, что попозже… Сами знаете, что утром, когда человек…

— Вечером вчера был, так горничная ваша и говорит…

— Ну, да, да, я знаю… Передайте только, что в следующий раз… Ну, вообще ничего не передавайте… Саша, заприте… Черт знает, что… Свиньи… Сошьют, а потом лезут. По пяти раз за одним взносом лезут… Звонил? Занято? Ну, ты в другое место позвони… Дорого там очень… Дерут за все. Бутылка содовой, так это уж… Грабители наши… Позвони в другое место…

— Двести тридцать два… Тридцать два, да, и сорок. Что? Вызывают? Это я вызываю, барышня, не путайте… Кто хочет переговорить?.. Ах да, наш номер… Слушаю… Сергей Григорьевич? Дома, дома… Это тебя…

Я взял трубку. Это тоже было большой ошибкой.

— Слушаю вас. Что? Кто у меня был? А. это вчера. Я очень извиняюсь, но я был страшно занят… Как, к поручителю? Я вас не понимаю… Поручитель здесь ни при чем, ведь я же не отказываюсь платить за мебель…

— Это что, за мебель тянут?

— Погоди, не мешай… Слушаю… Ну, да, я, кажется, ничего не говорил… И ваш резкий тон и разговоры о мировом судье, мне кажется, что… Что же это за ультиматум, — а если я сейчас не могу… Я думаю… Мне кажется… По-моему… Ну, хорошо, присылайте… Дома, дома… До свидания… Что? Шестьдесят четыре? Почему так много? Ах, да, да, понимаю… Хорошо, распишусь…

— Кончил? Пошли ты их к черту… Ну, давай я буду звонить…

— Куда еще звонить?

— А столик-то…

— Пошел ты к черту со столиком… Не видел я его…

— А как же, ведь собрались уже…

— Не пойду я. тучи, дождь будет… Дерут там… Поганая котлета какая-нибудь, а как будто из золота сделана и проба наверху… Потом, что за удовольствие? Шантан, грязь, такое время и вдруг…

— Так ты уже раздумал? Жаль… А я хочу съездить… Сам говорил, что настроение такое.

— Настроение… Ты уже уезжаешь? Ну, ладно, а я работать сяду… Посидеть хочешь — пожалуйста, пожалуйста, я так это спросил… Кстати, у тебя нет пятнадцати… Нет, двенадцати рублей?.. Тридцать семь, да шестьдесят четыре, а у меня…

— У меня нет. Ей-Богу.

— Конечно, если бы тебе нужно было, так у меня бы не хватило духа, но если мне нужно…

* * *

Время — палач не только для людей. У вещей тоже есть свои морщины, лысины, седина…

Новые когда-то кресла побурели и сжали кожу, испещренную пятнами, переплеты у книг разбухли и загнулись на краях, костюмы сели и расползаются в самых неожиданных местах, а три человека, невидимые и суровые, вползли острым заржавленным клином в мою жизнь и губят лучшие минуты.

Я никогда не чувствую их ядовитого дыхания в дни, когда робкая большая бумажка беспомощно застрянет в бумажнике, готовая распылиться от холодной руки бытовых нужд. Но в те часы, когда последняя скомканная спасительница завтрашнего дня с неслышной лебединой песней покидает меня для чьих-то грязных кухонных рук, — в эти часы сразу появляются три человека и уныло напоминают о взятых мной на себя обязательствах…

Я маленький, незаметный человек: моя жизнь канет бесследно для потомства… Но если бы для меня понадобился биограф — какие деньги он заплатил бы за фотографии этих трех людей…

Как нехорошо, как опрометчиво и скорбно покупать что-нибудь в рассрочку…

Кот