Аркадий Бухов

Зато на другой день он пришел еще раньше, хмурый и, по-видимому, с твердым намерением окончить работу.

— Спать-то не помешаю? — хмуро спросил он меня, кидая молоток на пол. — Прощения просим…

— Почему вы вчера не пришли? — недовольно ответил я…

— Вчера, чего вчера… Вчера не сегодня… — неопределенно ответил он, — сегодня и доделаю… Мудреная штука…

— Так вы уж кончайте скорей, — кисло проворчал я, — надоело.

— Самому надоело, — кивнул он, — тоже навязали… Можно сказать, с ножом к горлу…

— Монтер вы, поэтому и позвали…

— И звали бы монтеров, — огрызнулся Анисьин муж, — звали бы, коли они уж так нравятся… Им и делать-то больше нечего…

— Как зачем? — приподнялся я с постели. — Да вы про-водить-то умеете?

— Велика штука… Проволоку навертел, гвоздей натыкал… Что звонок, что лампа…

— Да вы сами-то, — дрожащим голосом спросил я, — монтер?

— Я-то?..

— Ну да, вы…

— Мы слесарь… Мебелишку тоже, если где перенести… рабочему человеку пить-есть хочется… Зовут — идешь…

— А проводить-то… электричество-то, — вскочил я с постели, — вы умеете?.. Вы когда-нибудь проводили? А, проводили?..

— Ну. нет… — спокойно ответил он, — чего же тут… Подумаешь, труд большой… Гвоздь вбил, кнопку прибил… Оно, чай, не керосин, само горит…

— Идите вон, — сдержанно сказал я. — подите к черту. Вы слышите?..

Анисьин муж молча собрал инструменты, дружелюбно посмотрел и улыбнулся.

— Бабы все… Анисья да девушка ваша… Иди. говорит, да иди… Не маленький, сумеешь!.. Тут Анисья с монтером одним путалась, так я присмотрелся… Может, комодишко там какой пообкрасить? Ну, пойду… Прощения просим…

IV

Через два часа у меня в комнате веселились четыре монтера. Ходили по столу, сваливали с этажерки книги, рассказывали друг другу профессиональные новости.

— Иди, милый, — ласково позвала меня жена в соседнюю комнату. — Вот видишь, родной… Какой ты у меня глупый… Сам работаешь, а копейки своей не бережешь…

Позвал монтеров дорогих… А Анисьина мужа выгнал… Дал бы ему трешницу…

— Милая моя, — тихо сказал я. — Анисьин муж — слесарь… Понимаешь, слесарь…

— Не может быть, — возмущенно отозвалась она, — как же это… Какой негодяй…

Она негодующе прошлась по комнате и, побарабанив пальцами по подоконнику, обернулась ко мне.

— Нет, ты знаешь, какой подлец, — обиженно сказала она, — зову я его на прошлой неделе кровать починить… Он отвертел ножку, матрац расковырял, а потом извинения попросил… Простите, говорит, барыня… Какой я слесарь… Вот если, говорит, электричество провести, так через Анисью скажите — приду… Ну, а ты знаешь, я не такая, как все жены… Я твоей лишней копейки не истрачу…

1915

Яд доброты

В первый вечер нашего знакомства Шванин спросил меня, почему я сегодня в черном галстуке.

— А так просто. Забыл купить.

— А вы любите темно-зеленые с золотистым оттенком?

— Темно-зеленые? — праздно спросил я, не желая придавать его вопросу острое значение. — Очень. В них есть что-то.

— Ну так у вас завтра будет такой галстук. Ни больше ни меньше как темно-зеленый… И именно я, если разрешите, преподнесу вам его.

Он торжествующе посмотрел на меня и, не дожидаясь благодарности, отошел в сторону. На другой день посыльный принес мне шванинский подарок; а когда следующий раз я надел его и пошел в гости к знакомым, где был и Шванин, я понял, что сделал непростительную ошибку. Увидев меня, Шванин отвел в сторону хозяина дома, позвал меня и, похлопав пальцами по галстуку, спросил:

— Каково?

— Что? — удивленно спросил хозяин, поглядывая на нас обоих.

— Галстучек-то? Каков?

— Да, галстук, — неопределенно бросил хозяин, — зеленый, кажется…

— Не в том дело, что зеленый, а как приобретен-то… Я ведь подарил. Три часа в магазине рылся…

Я немного смутился:

— Я и забыл вас поблагодарить…

— Что тут благодарность… Приказчики, можно сказать, с ног сбились… Еле нашли такой…

Через несколько минут ко мне подошел какой-то малознакомый человек и деловито попросил:

— Можно вас к свету? Вот сюда немного… Ага, хорошо… Мне сегодня Шванин с утра звонками надоел: приходите, говорит, посмотреть, какой я ему галстушонок закатил… Ничего себе…

— Мерси, очень…

За картами Шванин пришел из другой комнаты и перебил кому-то хороший ход.

— Играет? — по-отечески шутливо спросил он, обращаясь к кому-то обо мне. — А на галстук и внимания никакого… А я-то, старый дурак… Четыре магазина обегал… Приказчики…

— Нет, что вы, что вы… Я очень благодарен…

— Я так, к слову…

Когда все расходились и толпились в передней, разыскивая калоши, Шванин вернулся с лестницы и, пожимая мне руку, предупредил:

— Вы его пальтецом прикройте, а то сверху еще чего, пожалуй… он нежный…

— О ком это вы так заботитесь? — с улыбкой спросила какая-то дама в капоре.

— Да вот галстучек ему подарил, а он человек молодой, неосторожный…

— А покажите-ка ваш знаменитый галстук… Ничего, милый… У вас есть вкус, Шванин…

— Ну еще бы… Четыре магазина… Три часа… Все приказчики…

Галстук я подарил швейцару. О Шванине почти забыл.

* * *