Аркадий Райкин

И смех исцеляет, — добавим мы к этим словам, говоря о «театре Райкина».

«Главное сознавать, что твое искусство сегодня нужно стране и народу, — говорит Аркадий Райкин. — И это нужно чувствовать и решать для себя самому. — И снова он вспоминает Чаплина. — Этот замечательный художник всегда старается быть на уровне своего века. Прекрасное и беспокойное искусство. Бродяга Чарли восстает против войны. В эпоху так называемого просперити он создает фильмы, показывающие истинную цель процветания. Фантастические приключения героя „Золотой лихорадки“. Образ нового времени в эпизоде открытия памятника „Мира и процветания“ в фильме „Огни большого города“. Помните, бродяга, повисший на мече статуи… С высоты памятника он посылает приветы горожанам, то подрыгивая ногами, то вежливо приподнимая котелок. Сатирический образ необыкновенной силы! А смотрите дальше. Вторая мировая война. Чаплин пользуется своим замечательным оружием и создает антифашистскую картину „Диктатор“. А сейчас он думает о новых сюжетах, его волнует идея полета на Луну. Да, герой Чаплина, маленький человек, живет большой мечтой своего времени».

И здесь мы подошли к определению самого главного свойства «театра Райкина». Это театр остросовременный, театр, который хочет быть сегодня нужным своему народу.

Один американский журналист писал как-то о поразившей его злободневности искусства русского сатирического театра. Это было во время войны. 1942 год. В Театре миниатюр ставился спектакль «Кроме шуток». В то время говорили о втором фронте, ждали его открытия, а союзники не торопились.

Райкин выходил на авансцену, смотрел на свои часы.

— А на ваших сколько? — спрашивал он.

— У меня без пяти минут… — отвечали ему.

— А у вас?

— Без четырех.

— А у вас?… Как хорошо было бы, если бы во всем мире все часы шли одинаково. А то мы говорим: уже пора, а в Нью-Йорке отвечают: а по нашим еще рано…

«Дядя Сэм разоряет малые страны» (киноэпизод к спектаклю).

Райкин со сцены, хочет говорить о том, что сегодня волнует его современников. В спектакле «Вокруг света в восемьдесят дней» он снова появлялся в образе Чаплина. Это была уже не просто маска, а попытка создания характера. В этом образе Райкин воплощал свои думы о Чаплине. Он словно говорил: «Разве нет в мире более смешного, более гуманного, более сентиментального актера, чем Чарли Чаплин? Вероятно, есть. Но у Чаплина из смешного, гуманного, сентиментального вырастает трагедия маленького человека. Трагическое окрашено иронией, и потому трагедия становится еще глубже. Его герой не страдает, а улыбается, но улыбка не снимает страдания, а лишь подчеркивает его». Новое появление Райкина в образе Чаплина было свидетельством зрелости актера. Со сцены театра Райкин заговорил о мире, о человеке, о великом гуманизме эпохи.

Райкин, возможно, будет еще воплощать в своих спектаклях и образы классической драматургии. Вполне возможно, он обретет свое место в кинематографе. Но искусство «театра Райкина» — прежде всего искусство эстрадное. Сила его в многожанровости, в богатстве выразительных средств сатирического театра, в современности и «сиюминутности».

Актер и его союзники

Фельетон «Гостиница Москва», исполнявшийся Райкиным в одной из программ театра, принадлежит к наиболее интересным работам актера в этом жанре. Райкин нашел свою форму эстрадного фельетона. Не монолог, столь принятый на эстраде, а, если можно так сказать, фельетон-спектакль. Актер играет его, а не читает. Он ищет средства для драматического раскрытия образов, создает живые сценки, всегда имеющие внутреннюю, сюжетную основу.

Галерея разнообразных персонажей представлена в фельетоне «Гостиница Москва». Райкин наделяет их живыми характеристиками, ведет острый диалог, который сопровождается мимикой и очень точным, выразительным жестом. Его герои приехали сюда из разных городов, из разных республик. У каждого здесь свои дела, свои интересы. У каждого свой круг забот, свой мир, свое отношение к тому, что он видит. Но с какой гордостью советские люди говорят о родной земле, о замечательных соотечественниках, о Москве.

Райкин очень комично рисовал своих положительных героев. Он пользовался различными комедийными приспособлениями, отнюдь не заботясь о смягчении их или притушевывании. Порой даже казалось, что он выпячивает комические черты героев фельетона. А положительное в облике героя от этого не становилось менее значительным.

Есть у нас теоретики, которые любят говорить о «положительной сатире». Их рассуждения, далекие от понимания жанра, напоминают того райкинского персонажа, который на спектакле Театра миниатюр говорит актеру такие слова:

— У нас огромные достижения, колоссальные успехи, а вам смешно?

Актер пытается объяснить своему критику:

— Но ведь речь идет не об успехах, а о недостатках.

Эти слова совсем повергают в ужас райкинского оппонента.

— Тем более, — говорит он. — У нас недостатки, а вам смешно!