Аркадий Северный, Советский Союз

"Подготовки к записям обычно никакой не было. Приезжали мы обычно с утра, не к шести часам, конечно, а часам к 10–11. Коля Резанов или Маслов тут же издавали клич: "Похмеляй оркестр!" Сразу появлялись заранее припасённые бутылки портвейна, и пока артисты не принимали по паре стаканов, никакого разговора о музыке быть не могло. Ну, а к концу концерта никто уже вообще лыка не вязал, включая и тех, кому пить-то и не положено было, то есть наших так называемых звукорежиссёров… Я в то время много записывался с нашим институтским хором на радио, телевидении, и на пластинки, так что я хорошо знал, что такое студийная запись, и что на студии должно происходить. На записях "Жемчужных" ничего подобного и в помине не было!.. А самая большая проблема была тогда, когда Рудик приносил свои собственные песни, или просто стихи, и приходилось тут же, на лету, подбирать на них мелодии, аккомпанемент и т. д. Что из этого получалось, слышно на записях — кто в лес, кто по дрова. Недавно я переслушал "Четвёртый концерт "Братьев Жемчужных"… Если первая часть там ещё хоть на что-то похожа, то во второй… Чем дальше от начала, тем страшнее, портвейн уже должен был литься из ушей, чтоб так петь и играть. Мне искренне стыдно за то, что мы там вытворяли. Но, с другой стороны, ещё больше должны стыдиться устроители концерта — Маклаков и Фукс. Вместо того, чтобы подготовить запись заранее, они притащили ящик портвейна, — результаты, как говориться, налицо. Когда мы просто играли наш репертуар из "Корюшки", так это ещё не особенно было заметно, но вот когда играли новые для нас песни Рудольфа, когда и мелодии-то не было, и её приходилось на ходу придумывать, — вот тогда, конечно, вся эта пьянь вылезала наружу. Я обычно в этих сочинительствах на ходу участия не принимал, мне как-то стыдно было позориться. Тем не менее, это происходило каждый раз, хотя я много говорил Рудику, что к записям надо подходить более серьёзно, и всегда предлагал свою помощь. Единственный раз, когда она была принята — это на концерте "Памяти Вертинского", так его и слушать приятно".

Владимир Лавров: