Аркадий

Но детство жизни,

Как и детство мира,

Здесь сказано без укоризны,

Ещё чуть-чуть игра сатира:

И выкинуть его нельзя,

И впечатленья детства зря

Над всем довлеют не шутя,

Пока по миру мы бредём,

Едим и много пьём, хотя

Давно другим живём.

Но все прекрасные картины,

Раздольные, широкие долины

Из детства давнего идут,

И сами по себе живут.

VIII

Прожив в пеленках лет до трёх,

Вступил он на стезю иную-

Бранить её нам будет грех-

Детсадовскую, в общем – то простую.

Но кто ж в детсаде не бывал?

Кто ложек манкой не марал?

Кто по команде не вставал?

Кто с дисциплиною дружил?

Кто строем детским не шагал?

Кто по часам не ел, не пил..

Таких, пожалуй, не назвать,

И ум не стоит утруждать.

Конечно, можно что сказать,

Но всё ж могу я вам соврать.

IX

Уже давно, в те славные года,

Меня пленяла воля, за собой маня.

Пусть сути я её не знал тогда,

Лишь детский садик доставал меня.

И посему, бросая нянь,

Ещё я в утреннюю рань

Бесстрашно в щели убегал,

Свободу пыльную глотал,

Себя надменно утверждал,

Хоть и по шеи часто получал.

Но всё равно я убегал

И кашу с детства не едал;

И до сих пор не ем, друзья,

Не принимает всё душа моя.

Х

Пока я рос, как у дороги

Растет бурьян не нужный никому,

Но если им поранят ноги-

Тогда несдобровать ему.

Его корчуют, вырывают,

Обиды в злобе не прощают,

Но ценят нежные цветы,

С любовью гладят лепестки,

А ими-то всегда горды:

Лелеют нежные ростки,

Растят укрытых под стеклом,

Растят в довольствии большом,

Боясь, что ветер колыхнет,

Мороз нечаянно дохнет.

XI

Цветком таким Аркадий рос:

Красивым, белокурым, славным.

Не ведая холодных рос,

Он членом клумбы равноправным.

Трудов не зная и забот,

Так поживал на печке кот.

Послушен и весьма смышленый,

И аккуратный по всему,

Такой весёлый, славный, томный:

Ну, как не радовать ему

Короткой маминой души.

А папа? Папу не спрошу.

Не радовать усталых нянь,

Но отдадим им в том дань.

XII

Не правда ль, хорошо он жил:

И буквы, и стишочки знал,

А уж стеснительным он был-

Себя прекрасно показал.

Детсад гордился им тогда,

А мать гордилась им всегда.

И к школе знал он алфавит,

И без запинки он считал,

И без ошибок жирный шрифт

Довольно бегло разбирал,

На палочках и так слагал,

И даже, к диву, умножал;

И вундеркиндом слыл не зря,

А маме снилась славная стезя.

XIII

Особой строгости не зная

В ученье он легко проник.

Во всё и вся почти играя,

Он скоро – первый ученик.

Весёлый, славный и забавный,

И даже кой-когда развязный,

Любитель разных школьных дел,

И в играх первый наш пострел.

В кружках он тоже преуспел,

И в школьном хоре даже пел.

Но петь без слуха? Что же в том?

Уйдешь ты всё равно потом.

Да дел не переделать всех,

Их бросить можно без помех.

XIV

Ах, школа, давние года!

Их закатилась уж звезда,

Но вспоминаю иногда.

Увы – увы, ушли года..

Тогда живали мы шутя,

Не утруждаясь, не горя:

Слегка уроки мы учили,

Едва мозгами шевелили,

Мозоли на руках мы не носили

И потом книги не кропили,

И о куске о хлебном не тужили.

Да-да, с тобою мы так и жили.

Не исключенье наш герой:

Не ведал жизни он иной.

ХV

Вот так приятель обучался:

Имея с детства ум живой

Одним уж этим отличался

Той давнею, забытою порой.

Немного логики и самолюбия,

Чуть-чуть усердья, капельку бездумья,

А память можно приучить

Запоминать всё без разбора,

Задачки можно и решить.

Хоть попотеешь. Нету спора.

А бойко у доски болтать

Нас и не стоит заставлять.

Ну, где же нам не пропадать,

По жизни весело шагать?

XVI

Заботы в жизни не имея,

Не думая серьезно ни о чем,

Перечить никому не смея,

Годов шестнадцати достиг меж тем.

Он знал десяток слов английских,⁶

Читал с запинкой с "сих" до "сих",

Но всё равно легко и верно

Он различал любой ярлык,

Знал и "Битлов", пускай и скверно,

Но стерео колонок рык

Тогда ценил уж мой старик,

И сразу, без задержек, вмиг,

Определить ансамбль мог,

Любил и джаз, и блюз, и рок.

XVII

Но, как и все, ценил Дассена,

Любил оркестры и тогда,

И даже слушал он Шопена,

А Пугачеву обожал всегда…

От скуки Пушкина читал,

Толстого по частям глотал,

Себя Печориным воображал,

Найдя в себе его черты,

А жить, как все, он не желал:

Особый он, ни я, ни ты.

Как он живет – не жил никто,

И жизнь не ставил ни во что.

Герой иной ему не мил,

Но образом он этим жил.

XVIII

Пред вами я не согрешу:

Отброшу бред. Я сам мечтал.

Лишь вам подробно опишу,

Что на досуге он читал.

Проблема ж эта не простая,

Причина в этом вот такая:

Читал он много, бессистемно,

Хоть удивить тем некого наверно.

И на столе всегда, бессменно

Дежурит книга. Что уж верно:

Я видел томик двух друзей,

Где был описан во красе во всей

Собрат мой, шарлатан отменный,

Боец купюрный, несравненный.⁷

ХIХ

Он в переводах Байрона читал,

И "Гамлета" не понаслышке знал,

Про что-то Шиллера пытал,

И даже Канта в руки брал.

Прочел из "Капитала" главы три,

Хотя мне скажут: ты не ври.

Он между делом Библию прочёл.

Легенду о творенье мира ⁸

К картинкам пошлым только свёл.

И потому считал – мура,

И в атеистах состоял,

Про духов в жизни не слыхал.

Не верил в бога просто так,

А тот и повода не даст никак.

ХХ

Ещё прочел журналов ряд:

Научных, критики и так,

И стихоплетов он отряд

Осилил запросто. Вот так:

Информационный этот бум

Легко осилил его ум.

Но скоро стал он тосковать

И даже меньше стал читать,

О шмотках напрочь забывать-