Аркадия (СИ)

И тогда я понял, что это непременно Констанция, потому что кому еще здесь плохо, если не тому, кто в незнакомом мире совсем один. Сколопендра, по-моему, вполне хорошо себя чувствовала. Хотя я не эмпат, если говорить о сколопендрах. Примерно так же выглядит мир моего отца, как будто все в нем сколопендры, перебирающие тонкими, острыми лапками, и хотя они говорят на его языке, он не понимает, когда сколопендры грустные, а когда веселые, хотя они умеют показывать это друг другу незаметными движениями, понятными всем другим сколопендрам. Мы с Делией шли на голос, и я только надеялся, что никто из лесных обитателей не делает то же самое. Я закрыл глаза, ожидая, что сколопендра пронесется в сторону Констанции, но увидел только белые, совсем седые от солнца ступени, и зимнюю куртку с пушистым воротником, лежавшую на них, портившую их древнюю величественность.

Зато я понял, что все спокойно. Я сказал Делии, куда нам повернуть.

- Но дорожка, - начала было Делия, а потом кинула взгляд на карту и задумчиво кивнула.

- Ну да, - сказала она. - Тебе карта не нужна.

Это правда. Мне карта была не нужна. Во-первых не очень-то я в картах разбирался, а во-вторых, я справлялся и без них. По крайней мере здесь. Мы пробирались сквозь чащу, и я мягко отодвигал легонькие и гибкие веточки молодых деревьев. Мы вышли на поляну в центре леса. Однажды там, наверное, была ухоженная трава, но сейчас она вилась, как ей хотелось. Ни одного дерева не было, но было множество роз, они разрослись и стали дикими. Было их так много, что приходилось пробираться сквозь них, и розы кололись. Делия выругалась сквозь зубы, розы явно не настраивали ее на романтический лад. Плач усилился, и я крикнул:

- Эй! Мы не причиним тебе вреда! Мы пришли с миром!

- Тихо ты, Герхард! Она подумает, что мы аборигены!

- Мы не аборигены, Констанция! Я просто странно говорю!

- У нее будут вопросы, откуда мы знаем ее имя!

- Если ты такая умная, сама все придумай!

- Уже нечего придумывать!

- Констанция, только не убегай!

Она сидела на ступеньках, но мы пока едва высмотрели ее за розами. Ступени были, кажется, единственным целым, что сохранилось от, наверное, высокой башни. Тут и там я видел массивные камни, такие же белые. Может, это и не время поработало над камнями, может они были такими изначально. Лестница сохранилась почти полностью, кое-какие ступени были сколоты, но она была узнаваема. Еще сохранились кое-какие осколки стен, которые заволокло розами и травой. Когда-то это место могло быть достойно принцессы, белоснежный камень и розы были тому подтверждением.

- В "Таро" есть такая карта, называется Башня, - сказала Делия. - Вот ее напомнило. Там молния разрушает башню, и люди летят вниз. Символизирует крушений иллюзий.

Мы, наконец, увидели ее, вывернувшись из хватки одичавших розовых кустов. Она была очень красивой, хотя совсем по-другому, чем Делия. У нее были пышные, светлые волосы, большие, покрасневшие глаза с радужницей, казавшейся еще более синей от слез, пухлые, дрожащие губы. Она была как литературный прием - дева в беде. И она мне сразу понравилась.

Констанция принялась тереть глаза, и мне стало ее еще жальче. Когда мы с Делией вышли, она перебралась на ступеньку повыше, будто боялась нас. И Делия сказала:

- Не ной.

А я сказал:

- Мы знаем, что тебе страшно. Нам тоже страшно. Мы в одной и той же ситуации. Нам с тобой одинаково.

Констанция отняла руки от лица, некоторое время она переводила взгляд с меня на Делию, потом прошептала что-то одними губами, я не понял этого. А потом сказала громче:

- Я не знаю, что бы я делала, если бы не нашла вас!

Она улыбнулась, и улыбка ее сразу же сделала совсем, просто окончательно красивой. Мы с Делией сели на ступеньки пониже нее. Кажется, она не сомневалась в том, что мы - друзья. Я бы тоже не сомневался, я вот про Делию не сомневался. Сложно представить, чтобы в таком месте люди выглядели так же, как в Стокгольме.

Я заметил, что под милым, легким платьем в крохотный цветочек у Констанции совершенно содраны коленки, и еще синяки были у нее на руках. И я спросил ее:

- Ты сильно упала?

Она кивнула, хотя вопрос был такой глупый, я это только задав его понял.

- Я очнулась на лестнице, - сказала она. - Очнулась, а здесь - здесь лето, и странные птицы, и синяки, и я боялась даже двинуться. Я думала, я сошла с ума.

- Может быть, - сказала Делия. - Но тогда мы тоже. Возможно, все мы сейчас укатаны в психушку, или у одного из нас онейроидный синдром, и он выдумал всех остальных. Каждый из вас думает сейчас, что это он настоящий, но на самом деле мы все можем быть гранями одной личности.

Звучало мудро и очень запутано. Я сказал:

- Но, наверное, мы в другом мире. Мы так поняли. Я точно убедился, когда увидел гигантскую сколопендру.

Лицо у Констанции стало совсем грустное и беззащитное. Так я понял, что сколопендры ей не нравятся. И она снова заплакала.

- Не ной, - повторила Делия. - У нас есть карта. Мы придем в какой-то замок и что-то там порешаем.

- В какой? Что? - спрашивала Констанция. А я сказал:

- Родители рассказали мне историю про короля-похитителя людей.