Аркадия (СИ)

Музыка была хорошая, а слов я все равно не различал. Я сказал Лизе:

— Можно я потанцую с Камиллой?

И пошел танцевать с Камиллой. У Камиллы были два красивых, бледных хвостика и большие, ничего не понимающие глаза, но она мне улыбалась. Она была в костюме ведьмы, черном плаще с капюшоном, потому что сегодня был Хеллоуин. Обычно она так не ходила. Мы вместе сидели за партой, и я часто подсказывал ей ответы. Камилла редко говорила и часто высовывала язык, но танцевала намного лучше меня. Ей нравились ритмичные вещи, и она легко двигалась, а я едва не наступал ей на ноги. От Камиллы пахло зубной пастой, и она выдавила из себя:

— О. Танцуем.

Потому что мы танцевали. Мы глупо улыбнулись друг другу, и я понял, что буду скучать по ней. У нее были чудесные кудряшки, стянутые разноцветными резинками и веснушки на носу. Камилла снова высунула язык, и я сделал то же самое. Ей нравилось, когда за ней повторяют. Мы засмеялись. Я осмотрел зал. Папа часто проводил тут званые обеды, поэтому здесь было много вышколенных слуг, красивой еды и посуды, было чисто, блестяще и просторно, и окна были такие высокие, что я видел и траву и небо. За столом сидели папины коллеги и мои одноклассники. Альма тыкала пальцем в торт, получая от происходящего огромное удовольствие. Альма была феей, ее волшебная палочка с золотой, картонной звездой лежала рядом с тарелкой, как столовый прибор. Олаф с пластиковыми рожками на голове раскачивался, и наверное люди считали его глупым, а ведь Олаф был самым умным из нас, просто шум его нервировал. Олаф был настоящим аутистом. Мы особенно не общались, он слишком быстро для меня говорил, а я его не понимал. Но мне нравилось стоять перед ним на физкультуре. Юханна и Олле о чем-то болтали, они были в одинаковых бумажных масках с прорезями для глаз, я не знал, что это могло значить. За спиной у Эрика были пушистые крылья, он облизывал пальцы, листая мою книжку, я видел, что он заляпал ее кремом от торта. Мне обидно не было, у меня богатые родители, и я куплю себе еще книжку, точно такую же. Я не думаю, что богатство может дать все, но зачем злиться на кого-нибудь, если деньги могут решить твою проблему, и они у тебя есть. Я мало злился в своей жизни, наверное даже совсем не злился. Маттиас жевал третий кусок торта. Он все умел и не выглядел странным, когда не кричал, закрыв уши руками, что ему слишком громко. У него бывали припадки, и я два раза спас ему жизнь, потому что я знал, что он может удариться об угол.

Нелли положила голову на стол и глубоко вздыхала, рядом с ней лежал ловец снов, она сказала, что она — индеец. Я очень волновался, что Нелли будет себя кусать и царапать, но она просто отдыхала.

Между моими одноклассниками, похожими на игрушки из разных серий «Киндер-сюрприза» сидели совершенно одинаковые господа. Я не понимал, в чем между ними разница — у них были одинаковые черные костюмы, одинаковая манера говорить, одинаковые мечты о власти, и они одинаково неловко улыбались, силясь показать, что им приятно это общество. Они одинаково прилично употребляли еду и одинаково не перебарщивали с алкоголем. У них вообще только фамилии были разные. Но одинаково громкие. Я хотел, чтобы папины коллеги посмотрели на моих одноклассников. Они могли приехать к нам в школу и сказать пару слов о благотворительности и о том, что значит быть человеком.

Но они нас не видели никогда, даже если делали вид, что смотрят. А я, как один из нас, посохраннее, как в больнице говорят, должен был нас показать. Я улыбнулся герру Бьерклунду, и он улыбнулся в ответ, потом отвел взгляд. Все эти взрослые мужчины и женщины надели свои костюмы успешных людей и пришли на мой день рожденья. Они не были плохими, они мне тоже нравились. Просто я хотел, чтобы они нас заметили. Музыка закончилась, и мы с Камиллой отошли друг от друга. Я сказал ей:

— Спасибо за танец.

Он кивнула и отгрызла ноготь на большом пальце своей левой руки. Три ее ногтя на другой руке были накрашены красивым лаком, а потом ей, наверное, надоело. Юханна крикнула мне:

— Герхард! Герхард!

Я помахал ей рукой. Я бы и с ней потанцевал, но она была на коляске. Я хотел и еще что-то сказать, я люблю поговорить, но в этот момент меня дернули за руку. Лиза смотрела на меня выжидающе.

— Пойдем? — спросила она. Лиза не принадлежала ни к одной группе гостей моего восемнадцатилетия. Она была дочерью одного из папиных подчиненных, он здесь тоже сидел, но среди других я его слету не отличал. Лиза не делала вид, что ей приятно, неприятно ей тоже не было. Лизе было все равно. Она была самым небрезгливым и не предвзятым человеком, которого я когда-либо знал. На выходе из зала я поклонился и беззащитно улыбнулся. Моя вечеринка мне нравилась, и торт имел популярность. Мы с Лизой поднимались по лестнице, и я держал ее за руку. Лиза была симпатичной, у нее был вздернутый нос, который мне очень нравился. Я любил Лизу, не больше, чем всех остальных, и это беспокоило меня. Но мне нравилось, как она пахнет и какая она на вкус. Лиза спросила:

— Ты это специально?