Аркалола

На следующее утро стало ясно, что абориген заболел гриппом. У него текло из носа, глаза воспалились и покраснели. Ещё долго после восхода солнца он неподвижно сидел у тлеющего костра, забыв о еде. Питер несколько раз предлагал ему рыбу, но тот не стал есть. Дети ждали, когда же он двинется в путь. Час проходил за часом, а абориген сидел, уставившись в костёр.

— Послушай, Мэйми! — не выдержал малыш. — Он, наверное, заболел.

— Возможно...

— Давай-ка я спрошу у него.

Он подошёл к аборигену:

— Ты здоров? — он с тревогой взглянул на него. — Курура Аделаида!

Абориген замигал, встрепенулся. Он увидел лубру и малыша и вспомнил, что до Большой Воды Иланба-Му ещё пять снов нелёгкого пути, затем медленно встал и молча двинулся в пустыню.

Всё утро они шли, не разговаривая. Вскоре после полудня абориген начал кружить, словно что-то искал. Через некоторое время он нашёл едва заметные птичьи следы. Они привели его в конце концов к круглому холмику высотой в три фута. Он был построен из земли и гнилых листьев талегулой, кустарниковой индюшкой. Внутри, абориген знал это точно, должны быть яйца.

И верно, в холмике лежало четырнадцать яиц, разделённых перегородками из листьев.

Абориген запёк их на костре. Густое, с привкусом ореха кушанье было вкусным и аппетитным.

После еды детям ещё сильнее захотелось пить. Но кругом не было никаких признаков воды.

Дневной отдых был значительно дольше обычного — болезнь измучила аборигена. Когда он, наконец, встал и побрёл дальше, его шатало из стороны в сторону. Каждый шаг давался ему с трудом. Он погрузился в мир своих видений. Его лихорадило. В воспалённом мозгу проносились образы и воспоминания.

...Вот отец показывает, как делать дротик из дерева текома вайн. У него сильные руки, он всё умеет... Первая добыча, которую он принёс в племя... Весёлый праздник у дымных костров... Вдруг появилась беспокойная мысль, знают ли эти белокожие незнакомцы, как сделать погребальный помост высоко над землёй, так, чтобы злые духи Джукити не смогли забраться и проникнуть в его тело...

14

Солнце уже успело подняться высоко, прежде чем дети двинулись дальше. Пустыня была всё так же удручающе однообразна. Только вместо плоской равнины — длинные песчаные дюны, чередой уходившие вдаль. Нужно было подниматься на гребень каждой дюны, а потом, увязая в песке, спускаться вниз, и так до одури: вверх-вниз, вверх-вниз. Через час далеко на горизонте в дрожащем мареве света они увидели цепочку холмов. Чёрный мальчик оживился.

— Иланба-Му, — тихо произнёс он и махнул рукой в сторону холмов. Больше он не сказал ни слова.

Дети шли медленно. Впереди тащился абориген. Он с усилием вытаскивал ноги из песка и выбрасывал их вперёд, шагая, как кукла. Голову он держал прямо и смотрел отсутствующим взглядом. Казалось, он спал на ходу. Футах в двадцати сзади плёлся Питер. Мэри шла последней. Она низко опустила голову, погружённая в свои мысли.

Внезапно Питер издал крик и побежал к аборигену.

— Смотри! Еда! Ямара!

Между кустами спинифекса метнулась пара созданий, похожих на дикобразов.

Абориген очнулся. Он схватил ветку якки и бросился к ним. Это были ехидны, удивительные животные, встречающиеся только в Австралии, нечто среднее между ежом и дикобразом, вооружённые длинным птичьим клювом. Увидев людей, ехидны попытались спастись бегством. Но абориген преградил им дорогу. Тогда животные начали зарываться в песок. Молодой охотник действовал быстро. Он выкопал животных палкой и перевернул их иглами вниз.

Дети съели их, зажарив в листьях. Потом они снова пошли дальше.

Кончался ещё один день. Они нашли удачное место для ночлега, у скалы рядом с лениво бегущим ручьём. Дети напились, а потом абориген с трудом разжёг костёр.

Утром Питер проснулся раньше всех. Он зевнул, потянулся, посмотрел на спящих, Мэри и аборигена, потом на ручей. Уже становилось жарко. Вода искушала. Он встал, подошёл к ручью и сунул палец в воду. Она была тёплая. Ах как приятно было искупаться! Он пробыл в ручье долго. Наконец, накупавшись, он двинулся обратно к лагерю.

Мэри уже проснулась, а абориген ещё спал. Питер, захлёбываясь от возбуждения, рассказал о купании. Она бросила быстрый взгляд на аборигена и, убедившись, что он спит, встала.

— Разведи костёр, Питер, — сказала она. — Ты сможешь это сделать, пока я выкупаюсь?

— Конечно! Тут много горячих угольков.

Девочка чуть-чуть улыбнулась, довольная, что брат уверен в своих силах, и пошла к ручью. Она сбросила платье, всё в дырках и прорехах, распустила волосы и вошла в воду. Это было восхитительно. Она давно не испытывала такого блаженства. Как легко ей было сейчас, как радостно. Вода смыла всё нервное напряжение последних дней, все сомнения и страхи. Когда-нибудь, думала она, через день, неделю или месяц они придут в Аделаиду или в другое место, и всё кончится хорошо. О больном аборигене ей не хотелось думать. Ведь солнце светило, о них заботились, была вода и еда, Питер поправился. Она радостно запела.

Питер тем временем старательно возился с костром.