Аркан. Книга 4. Раскаты грома

Теперь-то, когда у Аркана Старого в кармане целых три герцогства, ситуация могла в корне измениться, но для этого требовалось время. Так что решение Рема снова самоустраниться из Аскерона и заняться делами в домене казалось наиболее приемлемым вариантом.

Спустившись во внутренний дворик замка в сопровождении своих людей, Буревестник высматривал грума, чтобы приказать ему привести лошадей из конюшни, но вместо мальчика-конюха обнаружил весёлого и довольного Людовика дю Монтрея.

– Скопа! – обращаясь к своему телохранителю, проговорил он. – А я говорил, что мы правильно сделали, что сразу доставили на замковый холм все подарки! Скорей, скорей приведи его сюда!

Скопа коротко кивнул и удалился. Дю Монтрей подошёл поближе и сообщил:

– Ваше высочество, у меня для вас есть некий сюрприз… От нашего общего знакомого. Не в рамках свадебных даров, а просто – из чувства признательности за оказанный приём! Я подготовил приятные мелочи и для ваших братьев, и для отца, и даже успел вручить его высочеству герцогу Лабуанскому замечательную старинную подзорную трубу, а вашему отцу – ларец с реликвиями святого Ежи, но и о вас не забыл, нет… Один респектабельный негоциант с Дымного Перевала специально отыскал его для вас и рекомендовал запастись шляпами! Уж не знаю, к чему это, но он уверял – вы поймёте!

– Джошуа Буттер! – кивнул Рем. – Даже интересно, что вы такое… Да неужели?!

Скопа шагал в сторону парадного дворцового крыльца, держа в поводу гнедого жеребца, который злобно косился на него налитым кровью глазом и прядал ушами. Следом за Скопой конюхи выводили лошадей для аркановских дружинников.

– Бр-р-р-р-р! – сказал гнедой и тряхнул длинной гривой.

– Негодяй! – хлопнул себя ладонями по ляжкам Аркан. – Старая ты сволочь, как же я рад тебя видеть! Ваше высочество, вот это подарок так подарок! Даже представить не могу, чего вам стоило найти именно этого жеребца!

– Просто забирайте его скорее, он совершенно замордовал моих людей! – Было видно, что герцогу приятно.

Аркан перехватил повод у Скопы. Негодяй скалил зубы и пускал слюни.

– Ну-ну, ты ж знаешь: будешь дурить – я тебя наизнанку выверну! – Рем поставил ногу в стремя и взлетел в седло.

Жеребец заплясал под тяжестью седока, оттаптывая ноги Скопе и толкая его крупом.

– Вы друг друга стоите, да? – с некоторой даже завистью спросил дю Монтрей.

– Определённо! – дёрнул узду Аркан. – Хоп!

– Давай-давай! – откликнулись дружинники.

Негодяй, прежде чем сорваться с места в карьер, навалил огромную кучу конских яблок. Очевидно – с надеждой, что кто-то из оставшихся непременно вляпается. По крайней мере, Рем был готов поклясться – это было написано на негодяйской морде.

Глава 4. Грязные руки

Кавалькада всадников миновала мост через Эдари и приближалась к домену Буревестника. Впереди ехали Скавр Цирюльник и Рем Тиберий Аркан – как и положено, со знаменем в руке. Ярко светило осеннее солнце, его лучи пробивались сквозь тёмные облака и согревали стылую, уже готовую к зиме землю, отражались от покрытых тонким льдом луж, заставляли воинов, снявших широкополые шапели, щуриться и улыбаться.

Здешние места здорово переменились с тех пор, как молодой герцог бывал тут в последний раз, путешествуя вниз по реке на гружённых мрамором баржах.

Междоусобица закончилась, и деспот железной рукой наводил порядок: за этим его и поставили. Висели вдоль дорог бандиты, дезертиры и «жёлтые повязки» с табличками на груди, радуя ворон и пугая обывателей. Оптиматские мигранты, согнанные из портовых трущоб Аскерона и разбитые на трудовые бригады, мостили дороги, рубили просеки, чистили канавы и мели листву под присмотром суровых, одоспешенных и вооружённых баннеретов, которые принимали такую новую обязанность стоически. Они с гораздо большей радостью загнали бы матёрого секача в лесу или отправились на границу – убивать охочих до наживы западных рыцарей-разбойников, но – долг есть долг!

Аскеронские ортодоксальные аристократы, в основном выходцы из сельской местности, уже внушили ужас приезжим оптиматам своей принципиальностью и скорым на расправу нравом, так что теперь достаточно было одному или двум верховым маячить на ближайшем холме, чтобы одетые в грубые, но добротные шерстяные плащи подневольные работнички начинали вкалывать в разы усерднее. А за страх там или за совесть – это сердитых кураторов не волновало. Главное, чтобы дело было сделано.

Внутренние таможни, которые пытались ввести оптиматские владетели воспользовавшись смутой, в Аскероне отменили ещё весной. Специальный указ деспота покончил с этим позорищем на веки вечные, и такая перемена поспособствовала немедленному оживлению торговли. По Эдари шли караваны барж, по прибрежным дорогам и мостам через реку – вереницы вьючных животных и гружённых различным товаром фургонов. Везли на продажу продовольствие и продукцию лесных промыслов ортодоксальные поселяне, скупали в крупных оптиматских сёлах на ярмарках сельскохозяйственное сырьё предприимчивые негоцианты, сновали туда-сюда со всякой нужной мелочевкой коробейники – товарищи Гавора по цеху.