Аркейн. Яркие огни Зауна

— Ты жалкая, — сказала она себе, падая на жесткие подушки и шаря рукой по полу в поисках полной бутылки. Вай точно помнила, что их оставалось еще две.

Она закрыла глаза, представляя, как проведет следующие часы, пялясь в потолок и жалея себя, а ее рука все шарила по грязному полу. Да где же?…

Раздраженно зарычав, она рывком поднялась с дивана и стала искать потерявшиеся бутылки. Пустая, пустая… нашла?… показалось, эта тоже пустая…

Вай опустилась на колени и заглянула под диван, — может, закатилась? — и тут сверху бухнуло что-то тяжелое. Не поняв, что это, Вай сжалась на полу, закрыв голову руками, но на нее упала только осыпавшаяся сверху штукатурка. Потом грохот раздался снова, за ним скрежет, словно кто-то сносил второй этаж здания. Где-то сверху заиграла музыка.

Широко раскрыв глаза, Вай поднялась и, вытерев руки о черные штаны, поискала глазами что-нибудь поувесистее. Она купила «Каплю» не для того, чтобы заунская шпана тут все разносила! Предчувствие потасовки ее приободрило, Вай рывком выдернула из расшатанного стеллажа обломок доски и, обмотав его попавшейся под руку тряпкой, двинулась наверх.

Она шла тихо, внимательно прислушиваясь, чтобы заранее понять, сколько их там, но из-за музыки даже голосов было не разобрать. Со второго этажа снова раздался грохот.

Вай поднялась по лестнице и пошла к комнате, откуда доносилась музыка. Она почти дошла до прохода, когда оттуда выстрелили, так что пуля врезалась в стену у лестницы и снесла добрую часть штукатурки.

Вай замерла, выстрел застал ее врасплох. Сквозь музыку она услышала ругательства, потом звук, как будто кто-то ударил по металлу гаечным ключом. Она поняла, кто в комнате.

Постояв немного в тени, Вай взмахнула палкой и поставила ее у стены, а потом развернулась и пошла вниз, стараясь шагать тихо.

Когда она уже спустилась, раздался еще один выстрел, он отрекошетил от стены в свисающий с потолка светильник и тот полетел ей на голову.

— Да какого!?… — выругалась Вай, отпрыгивая в сторону. Поняв, что выдала себя этим криком, она быстро скользнула на лестницу в подвал, чтобы остаться незамеченной.

— Вай? — Джинкс вылетела в проход так быстро, как позволяло ей бьющееся в крови сияние. Ее взгляд метался по всем темным углам зала в поисках хотя бы тени, но там никого не оказалось. Только упавшая на пол трухлявая люстра.

Вздохнув, Джинкс побрела обратно в кабинет Силко. Она выкрутила громкость старого граммофона на максимум и, закрыв глаза, опустилась на грязное одеяло под столом, где чинила Пау-Пау.

На ее коже залегли тени от гари, которые невозможно было смыть, опаленные волосы у лица завились, потому что не так давно Джинкс задержалась у детонатора дольше, чем стоило.

За последние два месяца она извела взрывчатки больше, чем за всю свою жизнь. Она превращала в пыль буквально каждую доску, за которую Гласк хотя бы рукой держалась. Поначалу было весело, но постепенно становилось несмешно.

Самыми страшными были не пожары, а облавы. Люди Ренаты — это не миротворцы, которые внизу как слепые мышата, не пара-тройка головорезов, которым ты задолжал. Если Гласк называла тебя предателем, тебя вытаскивали из самых глубоких щелей Зауна, сначала вырезали у тебя на глазах всех, кто тебе дорог, а потом ты сам еще долго мечтал о смерти.

Джинкс знала, что Рената ей доверяет, но все равно была в ужасе. Силко убил бы любого, кто посмел бы ее тронуть, даже разбираться бы не стал, но вот Гласк будет исходить только из собственной выгоды, и Джинкс в безопасности только пока остается ей полезной.

Экко настаивал, чтобы они с Ишей перебрались к поджигателям, когда все началось, но прятаться в деревне было слишком опасно, — сбежать было все равно, что признаться Ренате в предательстве. Если бы Джинкс скрылась, она никогда больше не смогла бы вернуться в Заун. Нельзя было даже укрыть мелкую в деревне Экко, потому что исчезновение девчонки, которая, как все знали, всегда была с Джинкс, вызвало бы вопросы у Гласк. Если совесть чиста, бояться ведь нечего, так с чего бы отсылать ребенка в безопасное место? Поэтому Джинкс держала Ишу при себе и старалась жить, как обычно, но каждый раз, возвращаясь домой, чувствовала, как от дурных предчувствий кровь стынет. Они с малявкой отрепетировали шесть разных способов, как она будет убегать, если увидит подозрительных типов. Просто на всякий случай.

Джинкс запретила Экко приходить в лавку, чтобы те, кто следит за ней, думали, что они разошлись. Вряд ли это действительно спасет его от мести Гласк, если вдруг что-то пойдет не так, но по крайней мере Джинкс знала, что перехватить его им будет сложнее.

Итак, Экко оставался в деревне, Вай теперь тусовалась в Пилтовере, а сама Джинкс могла работать на Ренату ночами напролет в Зауне и никому ничего не объяснять. Каждый из них остался при своем.