Архангел

Суворин тяжело вздохнул. Беда в том, что операция эта — полная туфта. У нее нет ни названия, ни бюджета. По сути, она даже нелегальна.

Нетто быстро записывал указания.

— А как вы хотите поступить с Келсо?

— Продолжим наблюдение.

— Не будем его брать?

— За что? И где мы его станем держать? У нас же нет камер. И нет законного основания для ареста. Сколько времени Мамонтов отсутствует?

— Три часа, товарищ майор. Уж извините, что я… — Нетто чуть не плакал.

— Забудем, Виссарион. Ты тут не виноват. — И Суворин улыбнулся отражению молодого человека в стекле. — Мамонтов проделывал такие трюки, когда мы с тобой были еще в животе у матери. Ничего, мы его найдем, — добавил он с уверенностью, которой не чувствовал, — рано или поздно. А теперь иди заниматься делом. Мне надо позвонить жене.

Когда Нетто вышел, Суворин вынул фотографию Келсо из досье и прикрепил к доске над своим столом. У него столько дел, столько действительно важных проблем, связанных с экономической разведкой, биотехнологией, стекловолокном, а его беспокоит, отчего и зачем понадобилась Мамонтову сталинская тетрадь. Это просто глупо. Хуже, чем глупо, — постыдно. Ну что у нас за страна? Суворин медленно набил чубук табаком и раскурил трубку. И затем целую минуту стоял, заложив за спину руки, зажав в зубах трубку, и с ненавистью смотрел на фотографию историка.

7

Непредсказуемый Келсо лежал на кровати в своем номере на двадцать третьем этаже гостиницы «Украина», курил сигарету и смотрел в потолок. Пальцы его левой руки уютно обхватывали знакомую четвертушку виски.

Он не потрудился снять пальто и не включил света. Да ему и не нужен был свет. Яркий белый свет прожекторов, установленных на этом небоскребе в сталинском готическом стиле, попадал в его номер, создавая феерическое освещение. Несмотря на закрытое окно, до него доносился грохот транспорта, мчавшегося по мокрой улице далеко внизу.

Он всегда считал, что в такое время дня иностранцу в чужом городе становится грустно: наступают сумерки, вспыхивают огни, падает температура, служащие спешат домой, деловые люди, напустив на себя веселый вид, сидят в барах.

Он еще глотнул виски, затем потянулся, взял пепельницу и, поставив себе на грудь, стряхнул в нее пепел с сигареты. Пепельница была плохо вымыта. На ее пыльном дне все еще лежал, как маленькое зеленое яичко, сгусток плевка Папу Рапавы.

Келсо понадобилось всего несколько минут, чтобы посетить бизнес-центр «Украины», пролистать старый московский телефонный справочник и установить, что дом на Вспольном некоторое время действительно был резиденцией посольства одной африканской страны, а именно Республики Тунис.

И ему потребовалось лишь немногим больше времени, чтобы добыть остальную необходимую информацию: сидя на своей жесткой и узкой кровати, он самым серьезным тоном расспрашивал пресс-атташе тунисского посольства, изображая неподдельный интерес к расширяющемуся рынку московской недвижимости и к тому, что изображено на тунисском флаге.

По словам пресс-атташе, советское правительство в 1956 году предложило тунисцам особняк на Вспольном на условиях краткосрочной аренды, возобновляемой каждые семь лет. В январе этого года посла поставили в известность, что по окончании срока аренды договор не будет возобновлен, и в августе они оттуда съехали. По правде говоря, они об этом не жалеют после той неприятной истории, когда в 1993 году рабочие отрыли из-под тротуара двенадцать человеческих скелетов — жертв сталинских репрессий. Никакого объяснения выселению тунисцам не дали, но, как всем известно, в центре Москвы сейчас приватизируются большие участки государственной собственности, их продают иностранным инвесторам и делают на этом большие состояния.

Ну, а флаг? На флаге Республики Тунис, уважаемый сэр, изображен красный полумесяц и красная звезда в белом кружке, все это на красном фоне.

«Там висел красный полумесяц с красной звездой…»

Голубая струйка сигаретного дыма закрутилась колечком и развеялась, ударившись о грязную штукатурку.

Ох, до чего же все красиво сходится: рассказ Рапавы, и история Епишева, и удобная пустота бериевского особняка, и недавно раскопанная земля, и бар под названием «Робот».

Келсо допил виски, затушил сигарету и теперь лежал, вертя в пальцах спичечный коробок против часовой стрелки.

Не зная, как быть дальше, Келсо спустился в вестибюль и обменял свои дорожные чеки на рубли. Как бы ни развернулись события, надо иметь при себе деньги. Они ему понадобятся. На кредитную карточку нельзя полагаться, пример тому — злополучный инцидент в киоске гостиницы, когда он попытался купить на нее виски.

Ему показалось, что он увидел знакомые лица — по всей вероятности, это были участники симпозиума, — и приветственно поднял руку, но люди отвернулись.