Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 1

Матвера

Ма́твера стоит на левом берегу р. Пинеги, вдали от реки, в стороне от тракта.

Юдина Оксенья Антоновна

Оксенья Антоновна Юдина — крестьянка д. Матверы, старуха 78 лет, среднего роста, весьма ветха, с морщинистым лицом, трясется. От старости у ней болит голова. Припоминает она с трудом и поет только благодаря привычке: ей трудно запеть начало, но если она запоет, то дальше один стих по привычке, без напряжения с ее стороны внимания, идет за другим. Родом она из д. Усть-Ёжуги, которая стоит на правом берегу реки Пинеги, при начале мезенского тракта. По смерти отца, когда ей было полтора года, мать ее вышла за другого. Сама Оксенья, выйдя замуж в Матверу, овдовела на 42-м году и осталась с семью детьми, коих и воспитала. Теперь она живет у своего женатого сына Михаила, который хотя и трудолюбив, но пьет запоем и поэтому не может оправиться. У нее теперь от сына 7 внуков и внучат. Старший внук и две внучки ходят портными по деревням и шьют всякую одежду. Внук выучился сам у какого-то портного за 4 или 5 рублей и выучил потом сестер. — Старинам она научилась от бабушки и матери, которые пели их иногда по нарочитым ее о том просьбам. Мать ее родилась в д. Чаколе, была взята замуж в Усть-Ёжугу и после 12 лет супружеской жизни лишилась мужа; она ходила по старухам, бывала на вечеринках и на трапезах, где старухи пели старины, и научилась им от них. От своей матери Оксенья переняла не все старины, а только те, которые были для нее, по ее выражению, «половчее». Будучи девкой и жонкой, Оксенья любила ходить в другие деревни на праздники; даже еще недавно она ходила на них, но теперь она очень уж слаба для этого. Гостя в Усть-Ёжуге у племянников во время поста недели по две, она учила старинам их малых детей. Раньше она была хорошей сказительницей; она знает, что разные старины поются разными голосами: голос, напр., старины «Козаренин», отличный от голоса старины «Алёша Попович и сестра Петровичей-Збродовичей», отличен и от голоса старины «Мать князя Михайла губит его жену», но сама она припомнить первого и третьего голоса не могла, хотя старалась. Теперь же, когда она попоет немного, у нее захватывает дух; а остановившись во время пения, она не может потом припомнить, где остановилась, и сообразить, как начать опять. Поэтому я сначала просил ее петь мне каждый стих (по тамошнему народному выражению, «слово») по два раза, чтобы мне можно было успевать записывать и не делать остановок; но потом, видя, что это ей в тягость, я предложил ей петь их по одному разу, но протяжнее. Все-таки были пропуски по ее забывчивости целых стихов или одного-двух слов по невозможности с моей стороны записывать так быстро, как она пела (во время быстрой записи рука очень сильно устает; карандаши выписываются, а очинить их некогда), — но потом, так как я обычно проверял все пропетые старины вместе со сказителями и сказительницами, эти пропуски были, по возможности, восполнены. Она пропела мне 11 старин и 1 духовный стих и сказала апокрифический «Сон Богородицы». 2-го июля она пропела мне старины: 1) «Алеша Попович и сестра Петровичей-Збродовичей»; 2) «Князь Василий, княгиня и старица»; 3) «Купанье и бой Добрыни со змеем» (эту старину она пропела совсем неожиданно для меня: я просил ее пропеть о Козаренине; она говорила, что не знает к нему голоса, помолчала немного и вдруг запела про Добрыню); 4) «Голубиная книга» (с трудом, так как забыла перечень); 5) «Михайло Козаренин» (она говорила, что он поется другим голосом сравнительно с голосом предшествующих старин и отказывалась поэтому пропеть про него; мне стоило много труда и времени уговорить ее пропеть про него обычным голосом; конец Михайла Козаренина о спасении им брата Ивана пропеть сразу она не могла, а только рассказала его, но потом пропела и его, когда я, походив по деревне, опять зашел к ней); 6) «Илья Муромец и Идолище» (тут она не могла вспомнить, в каком городе поднялось Идолище); 7) «Кощавич-царь и его невеста Домна» и часть старины 8) «Соломан и Василий, король прекрасный». 3-го июля она пропела конец старины о Соломане и 9) «Борьба Егория с царем Кудреванкой» (это, по ее утверждению, также «ста́рина»), сказала «Сон Богородицы» и пропела духовный стих об Алексее-человеке Божием. 4-го июля она пропела мне еще две старины: 10) «Омельфа Тимофеевна выручает своих родных» и 11) «Мать князя Михайла губит его жену» (3-го июля она и не могла и не решалась пропеть последнюю старину, так как не знала ее голоса и не совсем припоминала ее содержание). Оксенья слыхала еще историческую песню о Платове и Кутузове («Заплакала Россия от француза»), про Илью Муромца с кольцом (в д. Усть-Ёжуге у Цюпанова), Онику-воина и Николу-чудотворца. Она хорошо рассказывает длинную сказку про Еруслана Лазаревича. — Я записал у ней напевы к ее №№ 85—89, 91 и 93. Но из них напев к № 86 нельзя воспроизвести вследствие плохой записи его фонографом, происшедшей от ее слишком тихого пения.