Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 2

А-й на ярость да было — Олёшеньку Поповиця,
На ухватку было — Добрынюшку Микитиця,
А-й да на силу — да Самсона да Колыванова,
А-й да на сцясьё — да старого да Илью Муромьця,
5. А-й на казну-ту — Садка, купьця было бог

атого,А-й на именьицё — Дюка было Степанова.
А-й испостроён был у Дюка широкой двор,
Да не мал, не велик был — на семи вёрстах.
Ишша кузьници, байны были в шыроко́м двори;
10. Ишша кузьници-ти, байны да были медныя.
А-й да у Дюка-та было в шыроком дворе,
Ишша триста столбов было да серебреных,
Да четыреста столбов было позолоценых,
Ишша медны(м), зелезны(м) да цисла-смету нет.
15. А-й да круг Дюкова была да широка двора
Оведёна ограда была да булатная
Тово синёго булату фсё заморского.
Ишше крыт-то был у Дюка шырокой двор,
Ишше крыт-то был медью да фсё коза́ркою*,
20. Да кото́ра медь дороже да красна золота.
Да не бела ли берёзонька к земле клоницьсе,
Да не сыр-от ли дуб да изгибаицьсе,
Не бумажно ли лисьё да ростилаицьсе:
Поклонялса Дюк Стёпаноф да родной матушки.
25. Веть он падал бы ей да во резвы ноги
Да просил бласловленьицё[132] да великоё
Ишша съездить ему бы да ф красен Киеф-грат
Да людей бы посмотреть да собя показать:
Посмотреть бы-то князя фсё Владимера,
30. Посмотреть бы кнегину фсё Опраксею,
Посмотреть-то фсех руськиих да бога́тырей,
Да послушать-то петья-цетья церковного
Да того же бы звону да колокольнёго.
Да дала ему матушка бласловленьицё
35. Со буйной головы да до сырой земли.
Снарежалса он во платьицо да во цветноё,
Ишша брал он уздицю да фсё тасмяную,
Ишша брал бы он седёлышко церка́льскоё,
Да пошёл Дюк Стёпанович на конюшын двор.
40. Ишша брал бы, уздал собе коня доброго;
Да накладывал седёлышко церка́льскоё;
Натенул бы двенатцеть тугих потпругоф;
Как тринатцату тянул церес хребётну степь —
Да не ради он басы, да ради крепости,
45. Ишша ради-то опору да молодецкого:
Не оставил бы доброй конь да во чистом поле,
Не заставил бы ходить в поле-то пешого.
Только видели веть Дюка, как коня седлал,
А-й коня бы он седлал да ф стремена ступал;
50. А не видели поступки да лошадиноей,
А-й да не видели поески да молодецькоей,
Только видят: во цистом поле курева стоит,
Курева-де стоит да дым столбом валит.
Да ис той бы ис Корелы да ис Богатою
55. До того же бы города до Киева
Тут не мало ростаянья: фсё петьсот тут вёрст.
А-й приежджал он ко городу ко Киеву,
Приежджал он ко князю да к широку двору,
К широку бы двору да ко красну крыльцю.
60. Соходил Дюк Стёпаноф со добра коня,
Становил он коня да у красна крыльця,
Не приказана поставил да не привязана.
Ишша сам бы он шол да на красно крыльцо,
У ворот он не спрашывал прыворотницькоф.
65. Со красно́го-то крыльця да на новы сени —
Да у дверей-то не спрашывал да прыдверникоф.
Он с новы́х-то сеней да во светлу́ грыню́;
Он веть Восподу Богу фсё помо́лилса,
На фси стороны цетыре жё покло́нилса.
70. А-й говорыла тут кнегинушка Опраксея:
«Уш ты здрастуёш, удалой доброй молодець!
Я не знаю веть, тибя как именём назвать,
Я не знаю величать да по отецесьву;
Уш ты коего ты города да кое́й земли,
75. А-й уш ты коей же сибирской же украинки?»
Говорыл бы ей Дюк да сын Степанович:
«Ишша в доме ли Владимер да стольнекиефьской?»
Отвецяла кнегинушка Опра́ксея:
«Да Владимера в доме не слуцилосе,
80. Да уехал Владимер ко Божьей церькви
Да ко той жа к обедьни да воскрисеньскоей».
Да пошол Дюк Степаноф ис светло́й грыдни,
Прыходил Дюк Степаноф ко добру коню,
Он лехко-скоро скакал да на добра коня,
85. Да поехал бы он да ко Божьей церькви.
Приежжал к ограде фсё церьковноей,
Соходил Дюк Степаноф да со добра коня,
Да вязал бы коня да к дубову столбу,
К дубову-де столбу да к золоту кольцю,
90. Да котороё колецюшко да повыше фсех.
Ишша сам он пошол да во Божью церько́фь.
Заходил Дюк Стёпаноф во Божью церько́фь;
Он веть крест-от кладёт да по-писаному,
Да поклон-от бы ведёт да по-уцёному;
95. Он веть Восподу Богу тут помо́лилса,
На фси стороны цетыре он покло́нился.
Становилса Дюк Стёпановиць на праву руку,
Да позаде-то князя да фсё Владимера,
Да попе́ред Илеюшки-то Муромца.
100. Да нехто его мо́лотца прызнать не мох.
Да во ту жа пору было, во то́ времё,
Подбегал тут Олёшенька да Попо́вицёк,
Ишша сам он говорыл да таково слово:
«Уш ты ой еси, дородён доброй молодець!
105. Уш ты коего ты города да кое́й земли,
Уш ты коей же сибирьской же укра́инки?
Ты како́го отьця да какой матушки?»
Говорыл ему Дюк да сын Стёпановиць:
«Ты поди проць, удалой доброй молодець!
110. Да не то-де веть поют да не то слушают,
Да поют бы обедьню да воскрисеньскую!»
Отошла тут обедьня воскрисеньская.
Да пошли православны да из Божьей церкви:
Впереди пошол Владимер стольнекиефьской,
115. Во-вторых пошол Дюк да сын Стёпанович,
Во-третьих-то старой казак Илья Муровиць.
Да прышли веть они да ко добрым коням,
Да сошлись они тут да поздоровались.
Да просил его князь да на почесьён пир:
120. «Ты поедем ко мне да на почесьён пир
Хлеба-соли бы исть да перевароф пить!»
Да садилисе они да на добрых коней;
Те едут ступью* фсё бродовою,
А-й Владимёр во фсю пору да лошадиною.
125. Приежджали веть они да к широку двору,
К широку бы двору да ко красну крыльцю.
Заходили они да во светлу грыдню;
Заводились у их да пированьицё,
Пированьицё у их — да столованьицо.
130. А-й садили бы Дюка да в место большоё,
Да во бо́льшоё место да богатырскоё.
Наливали ему цяру да зелена вина,
Да не малу, не велику — да полтора ведра:
«А-й выпей, выкушай веть, Дюк сын Степановиць!»
135. Прынимал бы он цяроцьку единой рукой,
Выпивал бы он цяроцьку к едному духу;
И на закуску голову да бела сахару,
На запифку турей рог бы да мёду слаткого.
Ишша фсё тут на пиру да напивалисе,
140. Ишша фсе бы на цесном да наедалисе,
Ишша фсё бы на пиру да были пьяны-ве́сёлы,
Ишша фсе бы на пиру да приросхвастались:
А иной-де хвастаёт добрым конём,
Да иной бы-де хвастаёт вострым копьём,
145. Да иной бы-де хвастаёт золотой казной,
Ишша глуп-от хвастаёт молодой жоной,
Ишша умной-от хвастаёт старой матерью.
А-й да сидит Дюк Степаноф за дубовым столом;
Как хмелинка в головы да поевиласе;
150. Да закусыват колацики круписцеты,
Он веть верхню короцьку на стол кладёт,
Да исподьнюю короцьку под стол гребёт;
Ишша сам говорыт да таково слово:
«Ишша пахнут колацики да на сосенку;
155. Да у мня бы во Корелушки в Богатоей,
У родимой-то у мня было у матушки
Пецьки у нас да фсё муравлёны,
Да во пецьках бы по́ды фсё серебрены,
Да помёлышка бы у нас да фсё шелко́выя,
160. Да купают-то помёлышки в мёдово́й воды,
Испекут тут колацики круписьцеты;
Колацик-от бы съес<т> — по другому-ту душа горыт,
Да другой-от бы съес<т> — третьёго пуще хоцицьсе!..»
А-й закрицели бы тут князья да думны бо́яра:
165. «Уш ты жа, детинушка-засельшина,
Уш ты бы, детина да деревеньшина!
Не пустым ли ты, Дюк, да похваляиссе?
Ишша взять его Дюка фсё Стёпанова,
Ишша съездить описать его именьицо!»
170. Говорыл бы им Дюк да сын Стёпановиць:
«Вы продайте-ко Киеф да со Церниговым,
Вы купите-ко бумаги да со цернилами
Да тогда моё именьицо опишите!»
Говорыл им веть Дюк да сын Степановиць:
175. «Вы поедите именьицё описывать —
Портомойницям моим да фсё накланеитесь!»
Выскакивал дородён доброй молодець,
Ишша на́ имё Цюрыло да мла́ды Плёнковиць;
Ишша билса он с Дюком о велик залок<г>,
180. Не о сто бы рублей да не о ты́сицы,
О своей-то бы буйной го́ловы:
Да носить-то бы им да платьё цветноё,
Да ходи́ть-то по праздникам во Божью церкофь.
Снарежались бы во платьицо да было во цветноё
185. Да ходили они да во Божью церкофь.
Да сходили они да веть уж много рас;
А-й да не стало у Чюрылы да платья цветного,
Веть он брал бы просил у товарышшоф
Да сходить да во Божью церко́фь.
190. Перещеголял его Дюк да сын Стёпановиць
Ишша тем же платьем цветныим;
Да в котором он сходит да во Божью церкофь,
Да отдаст он каликам перехожиим
Ишша ту жа свою да платью цветную.
195. А-й заходили во платьице во цветноём,
Ишша те бутто купьци да бутто наежжия.
Перешшоголял он Цюрылушка-та Плёнкова.
Ишша падат Чурылко да во резвы ноги:
«Уш ты ой еси, Дюк да сын Степановиць!
200. Ты прости-ко миня да виноватого,
Ты прости-ко-се да во первой вины:
Во хмелинушки-то я призахвасталса!»
Да отправили писать его именьицо
Да того жа Добрынюшку Микитица,
205. Ишша дали бы ему фсё помошьницька
Да того жа Переславья да Переславьёва.
Да приехали в Корелушку Богатую
А-й да ко Дюку Стёпанову на шырокой двор
Да писать-то веть именьицё великоё.
210. А-й выходили девици да ис светлых грынёк, —
Да они же веть им да ниско кланелись:
Ишше всё веть думали, що матушка родимая.
А-й они веть они ей всё признать не могли:
А носили они да всё платьё цве́тноё,
215. Да носили они да без розлисности.
Они жыли-были да равно круглой год —
А описывали збрую лошадиную...
Описали только збрую лошадиную, —
Да писали веть Владимеру веть обратной путь:
220. «Не пустым-де Дюк да похваляицсэ!»
А-й поехали они да фсё в обратной путь
Ишша в тот жа они да красён Киёф-грат
Ко тому жа ко князю да ко Владимеру
Да ко той жа кнегинушки Опраксею[133]
225. А-й да служить-то они верой-правдою,
226. Верой-правдою они да неизменною.