Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 2

А-й кабы три года Добрынюшка-та стольницял,
Кабы три года Добрыня прыворотницял,
Кабы цяшницял, ложницял-де двенаццэть лет,
На тринаццэто летико гулять пошол.
5. Он шол-де Добрыня на конюшын двор
Да уздал-де седлал да коня доброго,
Накладывал седёлышко церкальскоё
Да поттегивал двенаццэть тугих потпругоф,
Тринаццату тенул церес хрибетьню кость
10. Он не для-ради басы, дак ради крепости —
Ради того-де опору да бог

атырьского.Лёкко-скоро с(ка)кал он на добра коня.
Да поехал Добрыня во цисто полё.
Да не видели поески богатырьское(й);
15. Тольки видели: ф поле курева стоит,
Курева-де стоит, дак дым столбом валит.
Он ехал, Добрыня, по цисту полю, —
Настре́цю ёму ницего не слуцилосе.
Он выехал на горы на высокия,
20. Да на те-де на шоломя окатисты;
Соходил-де Добрыня со добра коня,
Вынимал-де он труп<б>ку подзорную
Да смотрел на фсе стороны цётыре вдаль;
Да смотрел-де Добрыня ко синю морю:
25. У синя-де моря да у Хвалынсково
Там стоит-де во полюшки церён шатёр.
Лёкко-скоро скакал он на добра коня,
Поехал Добрынюшка ко церну шатру.
Приежжал-де Добрыня ко церну шатру,
30. Соходил-де Добрыня со добра коня:
Стоит веть боцька з зелёным вином,
На боцьки братынецька сиребрена.
Брал ету братынецьку сиребрену,
Нацедил-де Добрыня зелена вина, —
35. Выпивал-де Добрыня к едину духу;
Нацедил-де Добрыня во фторой након —
Выпил за здравьё богатырьскоё;
Нацедил-де Добрыня во третей након —
Выпил за смелос<т>ь богатырьскую.
40. А стал тут Добрынюшка навеселе.
Заходил тут Добрынюшка во церён шатёр, —
Стоит тут кроватка слоновых костей,
Слоновых-де костей, дак зубья рыбьёго;
На кроватки перыноцька пуховая;
45. На перыны одеяло церна соболя,
Того соболя было заморьского;
Лёжат ти подушецьки тижолые,
Выходил-де Добрыня ис церна шатра,
Да гледел тут Добрынюшка на церён шатёр, —
50. На шатре была подрези подрезаны,
Глубокия потписи потписаны:
«Да хто-де приедёт к моему шатру,
Жывому-де назат дак не уехати».
Тут-де Добрынюшки за беду стало,
55. За великую досаду показалосе.
Ростоптал ету боцьку з зелёным вином,
Ростоптал он братынецьку сиребрену,
Розодрал-де Добрынюшка церён шатёр,
Розметал он Добрынюшка по цисту полю;
60. На крова́тку лёжы́лса опочеф дёржать.
Призакуталса одеялом церна соболя.
Да во ту-де пору дак во то́ времё
Не тёмная туценька востуцилась,
Да не церноё облако накаталосе, —
65. Да приехал Здунайло сын Ивановиць.
Приехал-де он да ко церну шатру,
Да приехал-де он да к зелену вину, —
Нету ёво дак и церна шатра,
Нету у ёво дак зелёна вина,
70. Не́цим Здунайлу опохмелицьсе.
Подходил тут Здунайло поблизошенько,
Ишша сам говорил да таково слово:
«Уш ты Добрынюшка Микитиць млат!
Ты пощо розодрал дак мой церён шатёр?
75. Ты пощо ростоптал боцьку з зелёным вином?»
Говорыт тут Добрыня таково слово:
«Уш мы ездим де по цисту полю,
Оставляём шатры дак на чистом поле,
На шатре мы веть потписи не потписывам
80. Да глубокия подрези не подрезывам!»
Тут-то Здунайлушку за беду стало,
За великую досаду показалосе:
«Я ссеку у тибя дак буйну голову!»
Да скакал тут Добрыня на резвы ноги,
85. Да бежал тут Добрыня к своёму коню,
Лёкко-скоро скакал он на добра коня.
Съежжались они дак на цистом поле,
Буёвыма палоцьками билисе, —
Во руках у их палки загорелисе:
90. Они тем боём друг друга не ранили.
Кололисе копьицеми вострыма, —
По насадоцькам у их копьиця извертелисе:
Они тем боём друг друга не ранили.
Они се́клисе сабёлками вострыма, —
95. У их сабёлки фсе да шшорбалисе...
Да сходили они дак со добрых коней,
Они тенулисе тягами железныма
Церес те церес грывы лошадиныя:
Они тем боём друг друга не ранили.
100. Сфатились плотны́м боём, — рукопашкою,
Да водились они вёшной день до запада,
До запада они водилисе до заката.
Да во ту-де пору да и во то времё
Из да́леця-дале́ця из циста́ поля
105. Едёт стары́ казак Илья Муромець.
Не доехафши до их дак за три попрышша,
Ишша сам-де сибе дак он роздумыват:
«Ишша руськой-де с руським де ноньце борицьсе, —
Надо мне-ка ноньце розговарывать;
110. Дак неверной с неверным ноне борицьсе, —
Надо и мне да придакивать;
Как неверной-от с руським ноньце борицьсе, —
Мне-ка руському надо по́мошшь дать».
Да подъехал стары казак поблизёшенько,
115. Закрыцял-зазыцял да громким голосом, —
Дак они ницёму етому не варуют.
Закрыцял-де стары казак во фторой након, —
Да уцюли подглаз<с>дцю* богатырьскую
На имё* ста́ры казака Ильи Муромьця.
120. Тут-де рибята рос<с>коцилисе*,
Подхо́дят старому поблизёшенько, —
Говорил тут Здунайло таково слово:
«Ой еси, Илейка ты веть Муромець!
Остафлён у мня в поле был церён шатёр;
125. Приехал Добрынюшка Микитиць млад,
Розодрал-де он да мой церён шатёр,
Ростоптал он веть боцьку з зеленым вином,
Роскина́л-де он да по цисту полю!..»
Говорыл тут Добрынюшка Микитиць млад:
130. «Уш ты ой еси, стары казак Илья Муромець!
Оставляём мы ф цистом поле белы шатры,
А глубокия подрези не подрезывам,
Небылыя словеса* дак не потписывам:
“Ишша хто-де приедёт к моёму шатру,
135. Да назат жывому дак не уехати”».
Говорыл стары казак Илья Муромець:
«Опутай ёго в опутинки шолковыя,
Замкни-тко во замки дак во нимецькия,
Привяжи-тко ты ёго да ко стременам:
140. Повезём-ко ёго да ф стольне Киеф-град
Ко тому ко князю ко Владимёру!»
А брал ёго Добрынюшка за белы руки,
Опутал в опутинки шолковыя,
Замкнул во замки дак во немецькия,
145. Привезал его, Здунайлушка, ко стременам,
Лёкко-скоро скакал он на добра коня.
Да поехали они дак по цисту полю,
Приежжали они дак ф красён Киёф-грат
Ко тому ко Владимёру на шырокой двор,
150. Соходили они дак со добрых коней.
Отвезал-де Добрынюшка от стре́меноф
Того-де Здунайла сына Ивановиця,
Повели его к Владимёру на красно крыльцё,
Заводили ёго дак во светлу грэдню.
155. Бладимёр-де ноньце стольнекиефской
Ишша начел редить нонь дак почесьён пир.
Собирались-де многи князи-бояра,
158. А садились они за столы за дубовыя.