Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

Тут ишли где туры да одинаковы,
Одинаковы туры шли — да одногнедые,
Одногнедые туры шли да златорогие,
Златорогие туры шли да одношорсные.
5. А настрецю-ту идёт тура одинакова,
Одинакова туриця, — одногнедая,
Одногнеда туриця, златорогая,
Златорогая туриця шла, одношорсная, —
А ише тем турам туриця да родна матушка.
10. А говорила тура да златорогая:
«А уш вы где, туры, были, цего вы видели?»
А-й говорили туры тут да златорогие:
«А уш были во городи во Ляхови
А во Ляхови во городи во Шахови;
15. А юш Киев-от град да во полночь прошли.
А уш мы видели диво да мы предивноё,
А уш мы видели цюдо да мы прецюдноё:
А ис той-де церкви да ис соборное
Не душа-ле выходила да красна девиця,
20. А выносила она книгу да на буйной главы,
А да спускаласе она сама пот круту гору,
Пот круту где гору — сама ко синю морю,
Забродила сама она полколен воды,
Ише клала ету книгу на сер горюць камень,
25. А цитала ету книгу, сама слезно плакала».
А говорила где тура да златорогая:
«Уш вы глупые туры вофсё неразумные!
А ис той-де ис церкви да ис соборное
Не цариця выходила — фсё Богородиця;
30. А выносила она книгу да фсё Евангельё;
А когда цитала ету книгу, сама слезно плакала:
«Ише цюла она про незгоду великую!»
А прослышылсэ царищо да Кудреванищо, —
А богатырей-то в Киеве не слуцилосе,
35. А ише сильних-могуцих не погодилосе.
А перебиралса вор-собака церес синё морё,
А становилса Кудреванко-царь во цисто полё.
А-й помертвело-побледнело красно солнышко,
А потеряласе луна тут светлого месеця
40. А да от то́го-де от жару лошадиного,
А от того от здоху да от тотарьского.
А садилса Кудреванко-царь на ременьцят стул;
А написал он ёрлаки да скорописьцяты,
А не пецятаны ёрлаки, да фсё написаны;
45. А выбирал себе гоньця да доброго молоцьця.
А выставаёт Издолишшо поганоё,
А поганоё Издолишшо проклятоё.
Ише сам он Издолишшу наказыват,
Ише сам он поганому наговаривал:
50. «Да пойдёш ле ты, Издолишшо, в крашон Киев-град, —
А Богу ты как нониче не мо́лисе,
А ише князю-ту Владимеру целом не бей,
А да Опраксеи-кнегины да головы не гни, —
Только брось ёрлаки да на дубовой стол!»
55. Да пошло-де Издолишшо ф крашон Киев-град, —
А ише Богу-ту как нонице не молицсэ,
А ише князю-ту Владимеру целом не бьёт,
А Опраксеи-кнегины фсё головы не гнёт, —
Только бросил ерлоки да на дубовой стол.
60. А ише тут-де Владымер да стольнеки(е)вской
А ише брал ерлаки сам во белы руки,
А цитал ерлоки, сам плакалса:
«А-й да богатырей-то в Киеве не слуцилосе,
У нас сильних-могуцих не погодилосе;
65. А-й подошол где-ка под нас тут Кудреванко-царь
А возьмёт-де у нас да крашон Киев-град!»
А ише тут княсь Владимер да вскоре пир доспел
А-й про фсех же купцей, людей торговые,
А про тех же хресьянушок прожытосьних,
70. А-й да про тех же как могуциих богатырей,
А про тех же наезникоф пресильние.
А-й нехто на балу не пьёт, не кушаёт
А белой лебёдушки не рушаёт.
Говорил тут Владимер да стольнёкиевьской:
75. «А уш вы ой еси, гости да мои гос<т>ьи фсе,
А названы гости и отобраные!
А-й ишше хто из нас поедёт да во цисто полё
А к тому к царю да к Кудреванку тут?..»
А да тут большой-от к

роницьсе за средьнего,80. А средьней-от кроницьсе за меньшого;
А от меньшого, сидят, долго ответу нет.
А-й из-за то́го стола и-за передьнёго,
Из-за переднёго стола и-за окольнёго,
Из-за окольнёго стола из-за дубового
85. А выставаёт удалой доброй молодець,
А що по имени Михайло да сын Даниловиць.
А говорил он веть сам таковы слова:
«Ты послушай-ко, Владимер до(а) стольнокиевской!
А-й да поди-тко, Владимекр, да на цареф кабак;
90. А там лёжыт где-ка Васька да ниска пьяниця,
А рогозонкой Васенька приокуталсэ,
В зголов[ол]ьях-то у Васьки да сер-горюць камень!»
А да на то-де Владимер не ослушалсэ;
А одевалсэ Владимер по-подорожному;
95. А пошол-де Владимер да на цареф кабак,
А ґде лёжит тут веть Васька да горька пьяниця.
А приходит тут Владимер да на цареф кабак;
Говорил тут Владимер да таковы слова:
«А уш ты ой еси, Васька да ниска пьяниця!
100. Тибе полно, Васька, спать, тибе пора ставать,
А пора где ставать, время, Васька, зафтрокать,
Время зафтрокать, Васька, да по́ра ехати;
А пойдём-ко ко мне, Васька, на поцесьён пир
Ишше хлеба где, соли ко мне покушати
105. А со мною со князём да думу думати!»
А говорил где-ка Васька да горька пьяниця:
«Я не мо́гу я стать да головы подьнять:
А болит-шумит у Васьки да буйна голова,
А у мня ноёт-шипит да ретиво серьцё:
110. Ише нецим мне-ка Васеньки оправицьсе,
Ише нецим мне Василью да опохмелицьсе!»
А-й да спроговорил Владимер да стольнекиевской:
«А уш ты ой еси, цюмак да цёловальницёк!
А налей-ко Васька(и) цяроцьку зелена вина,
115. А не малу, не велику, хош полтара ведра!»
А на то где цюмак-от не ослушалса,
Наливал где-ка цяроцьку зелена вина,
Подавал где-ка Васьки да горькой пьяници.
А берёт тут Васильюшко единой рукой,
120. А выпиваёт-де Васька к едину духу, —
Повалилса на пецьку на муравлёну,
А рогозонкой Васька приокуталсэ.
А спроговорил Владимер тут стольнокиевской:
«А уш ты ой еси, Вась(к)а, горька пьяниця!
125. Тибе полно, Васька, спать, тибе пора ставать,
Да пора-де ставать да время завтрокать,
Время завтрокать, Васька, да пора ехати;
А пойдем-ко ко мне, Васька, на поцесьён пир
А хлеба-де, соли ко мне покушати,
130. Перевару где пить али зелена вина,
А со мной с молоццом надо дума думати!»
Говорил где-ка Васька да горька пьяниця:
«А не мо́гу я стать да головы подьнять:
А болит-де у Васьки буйна голова,
135. А ноёт-шипит у мня ретиво серьцё!»
А спроговорил Владимер стольнёкиевьской:
«А уш ты ой еси, цюмак да цёловальницёк!
А налей Васьки цяроцьку зелена вина,
А не малу, не велику — ровно два ведра!»
140. А наливал где цюмак да цёловальницёк,
Подаёт где-ка Васьки, горькой пьяници.
А берёт тут Васильюшко единой рукой,
А пьёт-де Василей к едину духу, —
Повалилсэ на пецьку на муравлёну,
145. А рогозонькой Васька приокуталсэ,
В зголовья-то у Васьки — сер-горюць камень.
А спроговорил Владимер стольнёкиевьской:
«А уш ты ой еси, Васька, горька пьяниця!
А тибе полно, Васька, спать, тибе пора ставать,
150. А пора где ставать да время зафтрокать,
Время зафтрокать, Васька, да пора ехати;
А пойдем-ко ко мне, Васька, на (по)цесьён пир
А хлеба где, соли ко мне покушати,
Перевару где пить але зелена вина
155. А со мною со князём да дума думати!» —
«А не мо́гу я стать да головы поднять:
А болит-де, шумит у мня буйна голова,
А ноёт-шипит да ретиво серьце:
А нецим мне-ка Васеньки оправицьсэ,
160. А нецим Васильюшку опохмелицьсе!»
А спроговорил Владимер стольнокиевской:
«А уш ты ой еси, цюмак да цёловальницёк!
А налей Васьки цяру зелена вина,
А не малу, не велику — ровно три ведра!»
165. Наливал где-ка цюмак да цёловальницёк,
Подавал где-ка Васьки, горькой пьяници.
А берёт тут Василей единой рукой,
А пьёт тут Васильюшко к едину духу;
Повалилсэ на пеценьку на муравлёну,
170. А рогозонкой Васька приокуталсэ;
В зголовьях-то у Васьки да сер-горюць камень.
Роспроговорил Владимер стольнёкиевской:
«А уш ты ой еси, Васька да горька пьяниця!
Тибе полно, Васька, спать, тибе пора ставать,
175. А пора-де ставать да время зафтрокать,
Время зафтрокать, Васька, да пора ехати;
А пойдём-ко ко мне да на поцесьён пир
А хлеба где, соли ко мне покушати,
Перевару где пить али зелена вина
180. А со мною со князём да дума думати!» —
«А не мо́гу где стать да головы подьнять:
А болит где, шумит у мня буйна голова,
А ноёт-шипит да ретиво серцё:
А нецим мне-ка Васеньки оправицьсе,
185. А нецим Василью тут опохмелицьсе!»
Роспроговорит Владимер да стольнёкиевьской:
«А уш ты ой еси, Васька, горька пьяниця!
А соскакивай со пецьки со муравленой,
А припадай, Васька, г<к> боцьки к сороковоцьки,
190. А пей, Васька, вина тибе сколько надобно!»
А да ставал тут Васька да горька пьяниця,
Соскоцил-де со пецьки да со муравленой:
А-й да в окошках ставеньки покосилисе,
А листики из рамоцёк посыпа́лисе,
195. Сорокофки тут по полу роскатилисе.
Припадал Васька г<к> боцьки к сороковоцьки,
А пил Васька вино, да сколько надобно.
Ише тут де-ка Васька да запохажывал,
Ише тут де-ка Васька запоговаривал:
200. «Да послушай-ко, Владимер да стольнокиевской!
А я не йду нонь к тибе да на поцесьён пир,
А я не пью-де твоёго да зелена вина!»
А говорил тут Владимер да стольнокиевской:
«А уш ты ой еси, Васька, горька пьяниця!
205. Поежжай-ко ты, Васька, да во цисто полё
А к тому же царю да Кудреванку нонь,
А уш ты бей-ко тотар да фсё поганые,
А уш ты бей-ко-се их, да сколько надобно!»
А спроговорит тут Васька да горька пьяниця:
210. «А уш ты ой еси, Владимер да стольнокиевьской!
А уш ты выкупи миня да добра молоцца;
А у мня не с цим нонь ехать во цисто полё;
А у мня нету на мне да платья цветного,
А нету у мня збруи да лошадиное,
215. У мня нету у Васеньки добра коня:
А у мня пропито-заложоно в сорока́ тысиц!»
А-й да спроговорит Владимер да стольноки(е)вской:
«Уш ты ой цюмак да цёловальницёк!
А-й оддай-ко ты Васьки да фсё безденёжно
220. А безденёжно Васьки да бескопеёсьнё!»
А ишше оддал цюмак фсё цёловальницёк.
А ишше стал как тут Васенька срежатисе,
А стал как тут пьяниця сподоблятисе[99].
А поехал тут Васенька во цисто полё
225. А к тому же царю да Кудреванку же
А говорил где царю да Кудреванку тут:
«А уш ты ой царищо Кудреванищо!
А спусти-ко тотар да ф крашон Киев тут;
А бар-то у нас казните-вешайте,
230. А берите-ко злата, циста серебра, —
А не ворошьте вы князя фсё Владимера
А ише той-де Опраксеи-королевисьни!»
А на это Кудреванко приослушалсэ,
А спустил где тотар да ф крашон Киев-град.
235. А били они бар, ноньче вешали,
А нагромили они да злата-серебра, —
Не ворошили они князя Владимера
А той же Опраксеи-королевисьни.
А тут же Владимер да стольнокиевской
240. Говорит он веть тут да таково слово:
«А те же тотара фсё поганые
А убили где Ваську да горьку пьяницю,
А розорили у нас да крашон Киев-град».
А ише спал тут-де Васенька, горька пьяниця.
245. А <и>шше те-де тотара да тут поганые
А принесли они опутины шелковые,
А связали у Васьки да руки-ноги нонь.
А принесли где они тут злата-серебра,
А стали делить да злато-серебро.
250. А фсем росклали они тут ноньце поровну.
А говорил тут царищо Кудреванищо:
«А уш вы ой тотара фсё неверные!
А фсем дели́те вы злато-серебро,
А уш вы Васьки не дали злата-серебра!»
255. А говорят ищо тотара тут поганые:
«А теперице Васенька у нас в руках,
А у нас в руках Васька: неку́да уйдёт!»
А тут где-ка Васьки за беду пришло,
За велику досаду показалосе.
260. А <и>шше зацял где Васенька потягатисе, —
А опутины шелковы да фсе прилопали.
А ставал где-ка Васенька на резвы ноги,
А ухватил он Издолища нонь за ноги,
А стал он Издолищом помахивать:
265. А фперёт-от махнёт — да тут и улками,
А назат-от махнёт — да переюлками;
А сам-де Издолишшу приговарыват:
«А едрён где на жильи — тут не порвисьсе,
А могутён на косьи — не переломисьсе!»
270. А ише тут-де царищо Кудреванищо
Говорил где царищо таковы слова:
«Уш ты ой еси, Васька да горька пьяниця!
А упусти-тко-се, Васька, да руки белые,
А укроти-тко ты, Вася, ретиво серьцё,
275. А бери-тко, Василей, фсю золоту казну,
А остафь хотя тотар мне на семяна;
А ишше буду платить я дань веть пошлину
А тому же как князю да фсё Владимеру
А за те за двенаццать лет как выходных!»
280. А ише тут-де-ка Васька да горька пьяниця
Закрыцял-де Василей да громким голосом, —
А бежит ёго конь да ис циста поля.
А садилсэ тут Васька на добра коня
А поехал ко городу ко Киеву
285. А к тому же ко князю ко Владимеру.
А стрецят ёго Владимер стольнокиевьской:
«А уш ты ой еси, Васька, горька пьяниця!
А що тибе, Васенька, за то надобно́?
Села ли тибе, Васька, с приселками?
290. Города ли тибе, Васька, с пригоротками?
Золота тибе казна, Васька, не запёрта».
Говорил как тут Васька, горька пьяниця:
«А не надо мне села твои с приселками,
А не надо города да с пригоротками,
295. А не надо мне твоя да золота казна;
296. А только дай мне-ка виньцё безденёжно!»