Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

Тут срежаицьсе Илья Муромец во цисто полё
И во цисто полё да во роздольицо
И от своей же он да молодой жоны,
Молодой жоны да от Златыгодки.
5. Она жыла-пожыла Златыготка несколько времени,
И стала ставать она беременна.
И родилосе да цядо милоё,
Из милых-то цядышко милоё,
Из любимых-то цядышко любимоё.
10. И собиралисе да по́пы-дьяконы.
Они не знают ёму дать да како имецько;
Они стали намекать: «Нать дать Сокольницком-наезницком!»
И они дали ёму имецько Сокольницком-наезницком.
И тут ростёт Сокольницок-наезничок;
15. Не по годам ростёт — да по цесам веть он,
Не по цесам ростёт он — по минутоцкам.
И тут рос тут Сокольницок мало времени.
И тут пошол тут Сокольницок на улицю
И он с малыма робятами шаром играть.
20. И фсё стали на Сокольницка судацыти.
И какого он хватит — дак руку оторвёт;
И какого он хватит — дак и ногу оторвёт;
И у какого он хватит — дак голову сверьнёт;
И тут не стало с Сокольницком постоя́телей.
25. И он просит у маменьки блас

ловленьиця:«Уш ты дай мне-ка, маменька, бласловленьиця,
И бласловленьиця да как добра коня —
И мне сходить, как съездить во цисто полё,
Мне-ка сильных-то богатырей посмотретиньки,
30. И самому мне-ка собе да показатеньки,
Мне-ка сильню-ту силоцку поспроведати!»
И говорит ему родима да жалка мамушка:
«Уш ты ой еси, дитятко, у мня малёхонько;
Уш ты ой еси, серьдесьнё, да как глупёхонько!» —
35. «Уш ты даш, родима мамушка, бласловленьицо,
Уш ты даш, — я пое́ду; и́ не да́ш, — поеду!»
(И она думала да как подумала:
«Ище цем не дать, да, видно, надоть дать!»)
«И ты поедёш, моё дитятко, да во цисто полё;
40. На того, моё дитятко, не нахажывай,
И на того, моё сердесьнё, да не наежжывай, —
У которого конь-от бел, да наубел он бел,
У ёго хвост-от, грива да наусиф-сива,
Наусиф-от сива, да голова седа,
45. И голова-та седа, да борода бела!»
Тут садилса Сокольницок на добра коня.
И тут поехал Сокольницок во цисто полё.
И скольки много богатырей собиралосе,
И не могли они с Сокольницьком состоетиньки.
50. И приежджали ти богатыри к Ильи Муромцю:
«Уш ты ой еси, да Илья Муромец!
И како-то мальцишко да похвалеицсэ,
И нехто не могли да состоетиньки!»
И поехал сам да Илья Муромец:
55. «И, како́, эко́ мальцишко, ты похвалеиссе?»
А заредил тут Сокольницом луцок ды стрелоцку,
Он попал Ильи Муромьцю-ту ф правой глас,
Он выстрелил у Ильи Муромьця правой глас.
Они сходились-съежджались да на крутой горы;
60. Они копьеми кололись ды и ру́жьями стрелелись, —
Они некак не могли друг друшки да победитеньки.
Ста́ли до́брыма реце́ми да розгова́рывать.
И говорил Илья Муромец таково слово:
«Уш ты ой еси, удалой да доброй молодец!
65. Ис какого ты города, какой земли?
Уш ты цьёго же да оцьця-матери?» —
«А я ис того же веть города ис Киёва;
Я ис той же земли да как ис Киёва;
Я от той же вдовы да от Златыгодки!..» —
70. «Уш ты мне-ка сын, да я тобе родной отец».
И тут падал Сокольницок Ильи Мурамцу,
Он падал Ильи Муромцу во праву ногу:
«Уш ты прости меня, татенька, виноватого:
Нагонула мне-ка маменька, да не сказала же!»
75. И тут садились они да на добрых коней
И поехали да во свою землю,
Во свою землю да как ко Киёву
78. И ко той же вдовы да ко Златыгодки.