Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

Из-за того из-за озёра Маслеёва,
Из-за той же пустынюшки Хвалынское
А от того же креста от Леванидова
А шло сорок де калик, дак со каликою.
5. А и ишше фсе эти калики наубел-белы,
А един был калика ровно бел кречет.
А выходили они на полё на чистоё
А но(а) то же на роздольицо шырокоё:
Наперёт идёт Касьян да сын Ивановичь,
10. А позади идёт Михайло сын Михайловиць.
А-й выходили они на полё на чистоё,
А и на то же на роздольицо шырокоё,
А клюки-посохи в землю испотыкали;
Они суноцьки свои дак исповешали.
15. (А и ишше суноцьки у их были рыта бархата,
А подсуноцья у их да хрусьцятой камки!).
И садилисе ребята во единой круг,
А они клали-де заповедь великую
А великую заповедь тяжолую:
20. «А ишше хто, браццы, из нас дак заворуиццэ,
Ишше хто, браццы, из нас дак заблядуиццэ,
А хто соврёт, ли солгёт, или укра́дет што,
А или цюжюю жену дак изуродуёт, —
Нам судити того, браццы, своим судом
25. А своим-де судом судить по-польскому:
А нам копать по белым грудям в сыру землю,
А язык-от тянуть дак ему те́менем,
Ишше ясны-ти очи — фсё косицеми,
А ретивоё серцо — промежду плецьми».
30. А как пошли эти калики по дорошки вдоль:
А наперёт идёт Касьян дак сын Ивановиць,
А позади идёт Михайло сын Михайловичь.
А им настречю Владимер стольнекиевской;
А как на козёлках Олёшенька Поповиць-от,
35. На запятоцьках Добрынюшка Микитиць млад.
А говорыт-то Владимер стольнекиевской:
«Уш вы здрастуйте, калики перехожыя,
Перехожые калики — переброжия,
Ой ишше вы-де калики, ясны соколы!
40. А вы куда идите да куды правитесь?»
Отвечают калики перехожыя:
«А мы пошли-де ко граду Еруса́лиму
А во святой-де святыни помолитисе,
Ко гробници Христовой приложитисе,
45. Во Ердани-реки нам приоммытисе,
На плакуне-травы дак покататисе».
Говорит им Владимер таковы слова:
«А уш вы ой еси, калики перехожыя!
А ишше спойте вы, калики, мне еленьской стих!»
50. Как запели калики-ти еленьской стих:
Мать сыра-де земля да потрясаласе,
И кабы реки-озёра сколыбалисе,
Ищще во поли трафку залелеяло;
А увалилсэ Олёшенька со козёлкоф,
55. А увалилсэ Добрынюшка з запятоцькоф,
А едва княсь Владимер сидучи сидит,
А едва княсь Владимер лежучи́с лежы́т.
А едва княсь Владимер слово вымолвил:
«Перестаньте петь, калики, вы еленьской стих!»
60. А перестали петь калики-ти еленьской стих.
А говорыт им Владимер стольнекиевской:
«Уш вы ой еси, калики, перехожыя,
Перехожые калики переброжыя!
А вам слуцицьсе идти мимо стольне Киеф-грат, —
65. А заворацивайте в город пообедати».
А как пошли эти калики по дорошки вдоль:
А-й наперёт идёт Касьян дак сын Ивановичь,
Позади идёт Михайло сын Михайловиць.
А им слуцилосе идти мимо стольне Киев-град;
70. А заворацивали в город пообедати,
А подходили ко грыдьни княжоневское;
А закрычали милостыню Христа ради:
А со краю на край грыдьня пошаталасе,
Разнолисьние напитки поплескалисе.
75. А услыхала кнегинушка Опраксея,
И выскакивала она да на красно крыльцо,
А она ниско каликам поклоняласе:
«Уш вы здрастуйте, калики перыхожыя,
А перехожыя калики, переброжые,
80. Ишше вы-де калики, ясны соколы!
Заходите во грыдьню пообедати!»
Ишше тут же калики не ослышылись,
А пошли-де калики на красно крыльцо,
Заходили во грыдьню княжоневскую.
85. Тут сажаёт кнегинуш(к)а Опраксея
За те же за столы да за дубовыя
И за те же за скатерти берча́тныя,
А за те пе́тенья-е́денья дак разнолисьния.
А ишше тут же калики пообедали.
90. Тут смотрела кнегинушка Опраксея,
И смотрела на калик она перехожыех:
Прилюбилса Михайло сын Михайловиць.
А и взяла она цяшу фсё серебрянну,
Ис которой ис цяши княсь с приезду пьет;
95. Она клала Михайлу фсё Михайловицю,
А и положыла в его сунку тайно же.
А ишше тут же калики пообедали,
Ишше хлеба де, соли поотведали,
Благ

одарили кнегинушку Опраксею —100. А пошли вон из грыдьни княжоневское,
А со того же крылецика со красного.
Провожаёт кнегинушка Опраксея.
Как пошли ети калики по дорошки вдоль:
А наперёт идёт Касьян дак сын Ивановиць;
105. А позади идёт Михайло сын Михайловиць.
А приежжаёт Владимер стольнекиевской;
А он заходит во грыдню княжоневскую;
А он и спрашыват кнегинушку Опраксею,
А он и спрашыват цяшу фсё серебрянну,
110. Ис которой же цяши княсь с приезду пьет (так).
Заискали тут цяшу фсё серебряну.
А говорит тут кнегинуш(к)а Опраксея:
«А ишше были калики перехожыя,
Унесли, видно, цяшу фсё серебрянну!»
115. Посылали Олёшеньку Поповиця
А ишше тут же Олёши наговаривали:
«Ты найдёш если чяшу фсё серебрянну,
А виноватого веди да ф столне Киев-грат».
Тут поехал Олёшенька Поповиць-от,
120. Наежжал-то Олёшенька сорок калик,
Закричал он своим да громким голосом:
«Уш вы ой еси, калики перехожыя,
Перехожые калики, переброжыя!
Ой вы, где пили-ели, тут и настрали;
125. Вы зацем унесли цяшу серебряну,
А ис которой ис цяши княсь с приезду пьет?»
А ишше это каликам не понравилось;
А воротили Олёшеньку Поповиця:
«Не бирали мы чяши фсё серебряной!»
130. Воротился Олёша ф стольне Киев-грат:
«Наежжал я калик веть перехожыех,
Ишще спрашывал про чяшу про серебрянну!»
Отвечали калики перехожыя:
«Не бирали мы цяши фсё серебренной».
135. А говорыт тут кнегинушка Апраксея,
Посылала Добрынюшку Микитица:
«Кабы вежливой Добрынюшка, очесливой;
Он спросил бы у калик дак перехожыех,
Не попалась ли цяша к им серебрянна?..»
140. Как поехал Добрынюшка Мекитиць мла(д),
Он настыг же калик дак перехожыех,
Он заехал Добрыня спереди он, з глаз,
Он слез-де Добрыня со добра коня,
Он и ниско-де каликам поклоняиццэ:
145. «Уш вы здрастуйте, калики перехожые!
А ишше были вы у князя у Владимера —
Потеряласе цяша фсё серебрянна.
А не попалась ле в суноцьки, в омецьку[16] же?»
Остановились калики перехожыя,
150. Они стали искать во своих суноцьках
И нашли у Михайла Михайловиця.
А говорыт тут Добрыня таковы слова:
«А виноватого вести да ф красен Киев-град!»
А говорят тут калики таково слово:
155. «Ишше кладёна у нас заповедь великая:
А судити того веть нам своим судом,
А своим-де судом судитъ по-польскому».
А закопали Михайла в землю по белым грудям;
А язык-от тенули ему теменём,
160. А ишше ясны-ти оци — фсё косицеми,
А ретивоё серцо — промежду плецьми.
Как поехал Добрыня ф красен Киев-град,
А он привёс де-ка цяшу-ту серебрянну.
Говорит тут кнегинушка Опраксия,
165. А-й говорыла она да таковы слова:
«Уш ты ой еси, Добрынюшка Микитиць млад!
А и(шше) где же у тя дак виноват-от же?»
А говорыт-то Добрыня таковы слова:
«А у их кладёна заповедь великая
170. А-й великая заповедь тяжолая;
А судят они браццы своим судом,
А своим-де судом судят по-польскому:
А закопали Михайла по белым грудям,
А язык-от тенули ему теменём,
175. Да ясны-ти оци — фсё косицеми,
А ретивоё серцо — промежду плецьми».
А тут змолиласе кнегинушка Апраксея:
«А я положыла чяру фсё серебрянну!» —
А и змолиласе молитвою великою.
180. Ишше тут же Михайло сын Михайловиць
И он выскакивал нонь ис сырой земли, —
Настыгал он свою братью-дружынушку
183. Он за те за дела да за напрасныя.