Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

Поежджат тут Михайло-князь богатой,
Он срежаицьсе во цисто полё
Да во то во роздольицо шырокоё.
Да не успел тут Михайлушко з двора съехати, —
5. Затопила его маменька жарку баёнку,
Да повёла она обрусьню кнегину Катер(ин)у же
И во жарку во парну да ей во баёнку.
Она з белым тут светом да роставаласе,
Со свои́ма со слугами роспрощаласе.
10. Тут завёла она во парну да в жарку в баёнку;
И валила на полки она на дубовыя,
Да на те же переводинки сосновыя,
Да на те же как на столбышки тоцёныя;
Она клала ей на груди да сер горюць камень —
15. Выжыгала из утробы да вон у ей младенецьк(а);
Выкопала ей колоду нову дубовую;
Выносила ей ис парной да жаркой баёнки
И валила ей в колоду нову дубовую;
Она клала ей на груди ейна младенецька,
20. Наводила трои обруци она железныя;
Отвёзла она ей прямо да во синё морё,
И спускала она прямо тут ей да во синё морё,
Да пот те же ес<т>ь заструги[180]

да под глубокия...Под Михайлушком ф цистом поли конь потпялса же,
25. Ище пал тут Михайло пал прямо со добра коня:
«Ище есь у мня в доми тут що-то не исправно же:
«Подо мной ты веть, конь, нонеце потпялса же.
И у мня маменька, видно, да нонь хвараёт же,
И обрусьня кнегина Катерина помираёт же!..»
30. Тут воротилсэ Михайло, поехал во своя́сы же.
Приежджаёт Михайлушко ко двору-ту, що ко городу,
Ко своим-то избам, да що ко те́ряму,
И ко тем же ко повалышшам* ко шыроким же.
И выходит ёго маменька, сретаёт же;
35. И не выходит тут обрусьня кнегина Катерина же.
Воспроговорит Михайло да княсь богатой же:
«Уш ты ой еси, маменька родимая!
Ище где моя обрусьня кнегина Катерина же?»
Она воспрогов(ор)ит ёгова да родна маменька:
40. «Она спесива-гордлива, лёжыт во горницах
На твоей же перинушки пуховоей,
На твоём же зголовьици шолковом же
Под твоим одеялым да соболиным же!»
Пошол тут Михайло да князь богатой же,
45. По своим пошол по горницям высоким же, —
По своим по повалышшам пошол шыроким же, —
И нигде не нашол обрусьней кнегины Катерины же
И выходит тут Михайло да княсь богатой же
И во ту же поветоцьку тесовую
50. И на те на перекладинки сосновыя
И на те же на столбы-ти да на тоцёныя;
И воспроговорит Михайлушко таково слово:
«Уш вы ой еси, слуги да слушки верныя!
Я нигде не нашол обрусьну кнегину Катерину же!» —
55. «Уш ты ой еси, Михайло да княсь богатой же!
Не успей ты нас сказнить, скоре повесити.
Не успел ты, Михайлушко, з двора съехати, —
Затопила твоя маменька парну баёнку,
Повёла твою обрусьну кнегину Катерину же
60. Она во ту же во парну да в жарку баёнку.
Она з белым тут светом да роставаласе,
Она со-с (так) нами со слугами роспрощаласе.
Заводила она в парну да жарку баёнку;
Да валила на полки она на дубовыя
65. Да на те на перекладинки сосновыя,
Она на те же на столбышки на тоцёныя;
Она клала ей на груди да сер-горюць камень,
Выжыгала из утробы да вон у ей младенецька;
Она выкопала колоду нову дубовую,
70. Выносила тут обрусьну кнегину Катерину же
Да во ту валила ф колоду нову дубовую,
Наводила трои обруци жалезныя —
Отвёзла ей тут прямо да прямо во синё морё
И пот те же под заструги спустила под глубокия.
75. Ты сходи-ко-се, Михайло, поди ф торговы лавоцьки,
Ты купи-ко, Михайло, тонкой невод-от,
Ты поежджай-ко, Михайло, прямо да во синё морё;
Ты перву тоню закинёш — нам не по́падёт;
Мы фтору тоню закинём — да нам не по́падёт;
80. Мы третью тоню закинём — да нам попадёт же
Нам веть та же колода нова дубовая,
Ище те же трои обруци железныя...»
Он пошол где Михайло да князь богатой же
Он во те же во лавоцьки торговыя,
85. Он купил где Михайло шолковой нёвод же.
Он поехал Михайло да прямо ко синю морю.
Он перву тоню закинул — ёму да не попало же;
Он фтору тоню закинул — да ёму не попало же;
Он третью тоню закинул — ёму попало же
90. Ище та же колода нова дубовая,
Ище те же трои обруци жалезные.
Он веть снял трои обруци жалезные,
Досмотрел свою обрусьну кнегину Катерину же
Со своим он тут з младеньцом со маленьким.
95. Наводил тут трои обруци жалезныя,
Он спускал ей веть прямо да во синё морё
И пот те же под заструги да под глубокия.
Выходил тут Михайлушко на круту гору,
На круту-ту гору вышол на высокую;
100. Он скакал тут Михайлушко прямо во синё морё.
Тут ёго́ва-та ноньце да родна маменька
Она по крутому берешку ходила же.
Она тонким голосоциком водила же:
«Ище тяшко душа моя согрешила же;
105. Я три-то души, видно, погубила же:
Ище перву душу-ту да занапрасно же,
Уш я фтору-ту душу да я безгрешную,
Уш я третью-ту душу да бесповинную.
И хто меня будёт да нонь поить-кормить?
110. Уш вы ой еси, слуги да слушки верныя,
Уш вы верныя слуги да неизменныя!
Вы пойте меня, ноньце кормите же,
113. Вы до старости меня, ноньце до древности!..»