Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

А был-жыл Козарушка Петрович млад.
А отец-мать Козары да не (в) люби держат,
А ишше род-племя Козары да ненавидели.
А вырос Козарушка, стал на возрости,
5. А есён сокол Козара как стал на возлети;
А вырос Козара — стал конём владать
А конём-де владать, стал копьём шу́рновать[83]

.А да пошол-де Козара на конюшын двор,
А ише выбрал коня сибе лошадь добрую,
10. А да накладал уздицьку да фсё тесмянную,
А накладывал где седёлышко треска́льцято*[84].
А не видели Козара, как коня седлал;
Только видели Козарушку: со двора съежжал.
А поехал ф цисто полё да во роздольицё,
15. А ездил он в поли ровно триццэть лет, —
А не видял Козарушка фсё не конного,
А не конного Козара фсё не пешого.
А увидял Козара церного ворона,
Церна ворона Козара на сыром дубу.
20. А соскакивал Козарушка со добра коня,
А тугой-от свой лук стал натегивать,
А калену-ту стрелоцьку стал направливать.
А спроговорит ворон, птиця вольная:
«А не стрелей меня, Козарушка свет Петрович млад!
25. А тебе моим мясом не наистисе,
А моёй горяцей крови не напитисе.
Поежжай-ко, Козарушка, во чисто полё
А на те же на шолони окатисты[85].
Да на тех же на шолонях окатистых
30. А да стоит тут да их нонь три шатрика.
А во шатру-ту лежат три тотарина,
А три тотарина лёжат три поганые,
Ты поганы лёжат фсё неруськие;
А мезду има стоит да дефка руськая».
35. А на это Козарушка приослушалса;
Да садилса Козарушка на добра коня;
Поежжал-де Козара во цисто полё
А на те же на шолони окатисты,
Где стоят тут ноньце три шатрика,
40. А во шатрах-то лёжат три тотарина,
А мезду има стоит дефка руськая.
А как стоит тут Козарушка у белых шатроф,
А стоит тут Козарушка, фсё выслушыват.
А обнимаёт девиця труп<б>цяту косу,
45. А прицитаёт девиця де́вьей кра́соты,
А ронит девиця горюци слезы.
А первой-от тотарин слово говорит:
«А не плаць, не тужи, дефка руськая!
А если ты мне з делу нонь достаниссе, —
50. А у мня будёш в доми неукашшиця,
А у мня будёш в доми нерозряшшиця!»
А другой-от тотарин слово говорит:
«А не плаць, не тужи, дефка руськая!
Когда ты мне з делу ноньце достанисьсе, —
55. А у мня есь-де лёжыт востра сабелька,
А лёжыт-то она да ровно триццэть лет,
А лёжыт тут она — да фся поржавела,
А буйной-то главы она не секивала,
А да горяцей-то крови не пропускивала!»
60. А третей тотарин слово го́ворит:
«А не плаць, не тужы ты, дефка руськая!
Когда ты мне з делу ноньце достанисьсе, —
А я бы нонь Вас да нонь на волю спустил!»
А у Козары крофь-то роскипеласе,
65. А могуци-ти плеця росходилисе,
А ретиво сердецько стрепёскалосе.
А заехал Козарушка во белой шатёр конём:
А ишше первого тотарина под мець склонил,
А у другого у тотарина голову срубил,
70. А третьёго тотарина на во́лю спусти́л.
А он брал-де к сибе он дефку руськую,
А садил как тут девушку на добра коня,
А сам у девици фсё стал спрашывать:
«А да которого ты города, коей земли?
75. А какого оцца, какой ты матери?»
А говорит тут девиця ему красная:
«А у нас был-жыл Козарушка Петровичь млад,
Да отец-мать Козары не в любви дёржать,
А ишше род-племя ненавидели!..»
80. А ише видели Козара, как ко двору едёт;
81. А не видели Козара, как наза́ть поеха́л[86].