Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

А во стольнеём городе во Киеве
А у ласкова князя у Владимера
А было пированьё-стол-почесьён пир
А про многих хресьян, про руських бояроф,
5. А про тех же про руськиех богатырей,
А да про тех полениц да приюдалые,
А про тех же наезникоф пресильниех.
А фсе на балу сидят, пьют, кушают;
А два молоцца — не пьют, не кушают
10. А где белой лебёдушки не рушают.
А говорил тут Владимер стольнёкиевьской:
«А уш ты ой еси, Василей да сын Ка́симировиць!
А сослужи ты мне-ка служопку церьковную:
А шше съезди-тко, Васильюшко, во Большу Ёрду,
15. Во Большу-де Орду, да ф прокляту землю,
А к тому же ко Батею г<к> сыну Батеевицю;
А да свези где-ка дань, свези фсё пошлины
А да за те за двенаццать лет вы́ходных;
А да свези где ему ноньце подароцьки:
20. А во-первых-де двенаццэть ясных соколоф,
А во-фторых-то двенаццэть белых лебедей,
А во-третьих-то двенаццэть да серых крецятоф!»
А шше тут-де Васильюшко призадумалса;
Говорыл где Васильюшко таковы слова:
25. «А уш ты ой еси, Владимер да стольнёкиевской!
А у нас много где ездило во Большу Ёрду,
Во Большу-де Ёрду, да прокляту землю,
А к тому же ко Батею сыну Батеевичю;
А назать тут они не приежжывали!»
30. А говорыл тут Владимер да стольнёкиевьской:
«А уш ты ой еси, Васи́льюшко сын Ка́симеровиць!
А тебе надо ехать во Большу Ёрду,
Во Большу да Ёрду тебе, в прокляту землю;
Да бери-тко ты от меня да золотой казны,
35. А бери от миня да силы-армеи!»
Говорил тут Василей да сын Ка́симировичь:
«А уш ты ой еси, Владимер да стольнёкиевьской!
А не надо мне твоя да золота казна,
А не нать мне твоя да сила-армея,
40. А не нать мне твои ноньце подарочьки;
А только дай мне-ка братилка крестового,
А на мо́лода Добрынюшку Микитиця!»
Говорыл тут Владимер да стольнёкиевской:
«А сряжайтесь-ко вы, руськие богатыри,
45. А сряжайтесь, богатыри, по-подорожному;
А возьмите-тко с собой тут да дань-пошлину
А за те за двенаццэть лет как выходных;
Вы возьмите ише ему подароцьки!»
А говорил-де Васильюшко сын Касимировичь:
50. «А не надо где нам да дань веть пошлина,
А не надо веть нам ёму подарочьки!»
А средились богатыри по-подорожному,
А седлали-уздали своих добрых коней,
А на сибя надевали латы кольцюжные,
55. А брали луцёк, калёну стрелу,
А ту ише палоцьку буёвую,
А ту ише саблю да ноньце вострую,
А то где копейцё да брусоменьцято;
А ише падали в ноги князю Владимеру.
60. А ише падал Добрыня Василью Касимировичю:
«А уш ты ой еси, братилко крестовой нонь!
А да поедём мы с тобой во путь-дорожечьку, —
А не бросай ты меня да середи поля,
А не застафь ты меня ходить бродягою!»
65. А да не видели поески богатырьскою;
А только видели: ф поли курева стоит,
Курева где стоит — да дым столбом валит.
А едут дорошкой да потешаюцьсе:
А Васильюшко стрелоцьку постреливат,
70. А да Добрынюшка срелоцьку потхватыват.
А приехали во царсьво да во Большу Ёрду.
А не дёржала стена их городовая
А та где-ка башня цетвёроугольняя.
А заежжали они да нонь в ограду тут,
75. А становились молоццы да ко красну крыльцю;
А вязали коней да г золоту кольцю,
А заходили они да во светлу грыню.
Говорыл где Васильюшко сын Касимировичь:
«А

здрастуй[87], царь Батей Батеевиць!»80. А говорил где-ка царь Батей Батеевиць:
«А уш ты ой еси, Васильюшко сын Касимировичь!
А приходи-тко ты, Васильюшко сын Касимировичь,
А садись-ко, Васильюшко, за дубовой стол!»
А ише тут где-ка царь угошшать их стал.
85. А говорил где-ка царь Батей Батеевичь:
«А ты послушай-ко, Василей сын Касимировичь,
А да привёс ле мне дань, привёс ле пошлину
За двенаццэть как лет да ноньце выходных?
А привёс ишше ноньце подароцьки:
90. А тех же двенаццэть ясных соколоф,
А во-фторых двенаццэть белых лебедей,
А во-третьих двенаццэть серых крецятоф?»
А говорил Васильюшко сын Касимировичь:
«А уш ты ой еси, царь Батей Батеевиць!
95. А не привёс я к тибе нонь дани-пошлины
А за те как за двенаццэть лет как выходных;
А не привёс я к тибе ноньце подароцёк:
А тех же двенаццэть ясных соколоф,
А во-фторых-де двенаццэть белых лебедей,
100. А во-третьих-де двенаццэть серых крецятоф».
А говорил где-ка царь Батей Батеевиць:
«Уш ты ой еси, Василей да сын Касимировичь!
А есь ле у вас да таковы стрельци
А с моима стрельцями да пострелетисе
105. А во ту где во меточьку во польскую
А во то востреё да во ножовоё?
А-й есьли нету у вас да таковых стрельцей
А с моима стрельцами пострелетисе, —
А не бывать те, Васильюшко, на светой Руси,
110. А не видать цетья-петья церьковного,
А не слыхать тебе звону колокольнёго,
А не видать те, Васильюшко, бела свету!»
А говорил где Васильюшко сын Касимировичь:
«А уш ты ой еси, царь Батей Батеевиць!
115. Я надею дёржу да я на Господа,
А надеюсь на Матерь на Божью, Богородицю,
А надеюсь на званого на братилка
А на молоды Добрынюшку на Микитиця!»
А ише тут Батей царь Батеевиць
120. А выбрал он ровно триста стрельцёф,
А ис трёх сот он выбрал одну сотёнку,
А ис сотни он выбрал да только три стрельця.
Да пошли как они как тут стрелетисе,
А пошли где они да во цисто полё;
125. А стрелели во меточьку во польскую
А во то востреё во ножовоё.
А первой тут стрелил — да он не выстрелил;
А фторой-от тут стрелил — да он не дострелил;
А третей-от стрелил — да он перестрелил.
130. А Добрынюшка стрелил — да фсё во меточьку:
А калена-то стрелоцька роскололасе.
А ише тут у царя да фся утеха прошла.
А собрал он где пир да ровно на три дня,
А ише тут богатырей утощать тут стал.
135. А пировали-столовали да ровно по три дня,
А на цетвёртой-от день стали розъежжатисе.
А говорил где Батей сын Батеевиць:
«А уш ты ой еси, Васильюшко сын Касимеровичь!
А есь ли у тебя д(а) таковы игроки
140. А с моима игроками поиграти нонь
А во те же во картоцьки, во шахматы?
А ише неть у тя таковых игрокоф, —
Не бывать тут тибе да на святой Руси,
А не видать тибе тут будёт бела свету,
145. А не слыхать-то цетья-петья церковного,
А не слыхиватъ звону колокольнёго!»
А говорил тут Василей да сын Касимеровичь:
«А я надею дёржу да я на Господа,
Я на Матерь на Божью, на Богородицю;
150. Я надеюсь на званого на братилка
А на молоды Добрыню на Микитича!»
А ише тут же как царь Батей Батее[е]вичь
А ише выбрал игорокоф он одну сотёнку,
А ис сотёнки выбрал да ровно триццэть их,
155. А ис триццэти выбрал да ровно пять тут их.
А они сели играть во карты-шахматы,
А играли они да ровно сутоцьки.
А Добрынюшка тут фсех их поигрыват.
А ише тут у царя да фся утеха прошла.
160. А собрал он пир да ровно на три дня,
А тут-де богатырей угощать тут стал.
А пировали-столовали да ровно три тут дня,
А на цетвёртой-от день стали розъежжатисе.
А говорил где-ка царь Батей Батеевиць:
165. «А уш ты ой еси, Василей да сын Касимировичь!
А есь ле у тебя тут таковы борьци
А с моима борьцями да поборотисе?
А есьли нет у тя да таковых борьцей, —
Не бывати тибе да на святой Руси,
170. А не видати тибе да нонь бела свету,
Не слыхать тут цетья-петья церковного,
А не слыхивать звону колокольнёго!»
Говорил тут Василей да сын Касимеровичь:
«А надею дёржу да я на Господа,
175. Я на Матерь на Божью, Богородицю,
Я надеюсь на званного на братилка
Я на молоды Добрынюшку на Микитица!»
А тот как царь Батей Батеевиць
А ишше выбрал борьцёф одну веть сотёнку,
180. А из сотёнки выбрал ровно триццэть их,
А ис триццэти выбрал да ровно три борьця.
А да пошли где они тут фсё боротисе
А во то-де как полё да во роздольицё.
А говорил где Васильюшко сын Касимировичь:
185. «А послушай-ко, Батей ты царь Батеевиць!
А как им прикажош тут боротисе:
А по одиноцьки ле им или со фсема тут вдруг?»
А говорыл тут Батей да сын Батеевиць:
«А уш ты ой Васильюшко сын Касимировичь!
190. А боритесь-ко вы нонь, как нонь знаите!»
А ише тут-де Добрынюшка Микитиц млад
А ише два к сибе взял ноньце в охабоцьку,
А третьёго взял да по серёдоцьку;
А фсех он тут трёх да жывота лишил.
195. А богатырская тут крофь да роскипеласе,
А могуци ёго плеця росходилисе,
А белы ёго руки примахалисе,
А резвы ёго ноги приходилисе, —
Ухватил он тотарина фсё за ноги,
200. А стал он тотарином помахивать:
А перёд тут махнёт — а фсё как улками;
А назад-от махнёт, — да переюлками;
А сам где тотарину приговариват:
«А едрён где тотарин на жылки — не порвицьсе,
205. А могутён на косьи — не переломицьсе!»
А ише тут где-ка царь Батей Батеевиць
А говорил где-ка царь Батей Батеевиць:
«А уш вы ой еси, руськие богатыри
А те же удалы добры молоцци!
210. А укротите свои да ретивы серьця,
А опустите-ко свои да руки белые,
А остафьте мне тотар хотя на семяна!
А я буду платить вам дань и пошлину
А фперёт как за двенаццать лет как выходных:
215. А буду я давать вам красного золота,
А буду дарить вам цистым серебром,
А ише буду веть я скатным жемцюгом!
А присылать я вам буду нонь подарочьки:
А тех же двенаццэть ясных соколоф,
220. А тех же двенаццэтъ белых лебедей,
А тех же двенаццэть серых крецятоф!..»
А шше где-ка тут царь Батей Батеевиць
А шше тут где-ка царь да им веть пир доспел.
А пировали-столовали да ровно десеть дней,
225. А на одиннацатой день стали розъежжатисе.
А ише зацели богатыри срежатисе,
Ише стали могуци сподоблятисе, —
А спроводил их Батей тут сын Батеевиць.
А да приехали они ко городу ко Киеву
230. А к тому же ко князю да ко Владимеру, —
А стрецят их Владимер да стольнекиевьско(й),
А стрецяёт веть их да фсё тут с радосью.
233. Росказали они князю да фсё Владимеру.