Архангельское

Буфетная не была приспособлена для стряпни, готовые блюда приносили сюда из поварни, куда, в свою очередь, многое попадало из ледника. Описание этих полезных сооружений можно найти во «Всеобщем и полном домоводстве», которое к удовольствию своих соотечественников в 1795 году составил публицист В. А. Левшин: «Ледник, есть место выкопанное в земле, которое во время зимы набивают льдом и снегом. Ставят оный в месте сухом, выкапывают для сего яму круглую, оканчивающуюся подобием сахарной головы… Поварня не должна быть от дому отдалена. Надобно в ней быть очагу кирпичному, с хорошею трубою, колодцем, если можно с каменным бассейнцем или водоемцем для мытья, и прочими выгодностями, по состоянию дома и пространству здания. Близ поварни, или в самых стенах ея, надобно делать погребок для хранения зеленей и корней поваренных и чулан».

Проходя, вернее, пробегая через колоннаду из кухонного флигеля во дворец, слуги приносили в буфетную кушанья и затем подавали их через окно, дабы не оскорбить гостей своим мужицким видом. Стола в этом изысканном помещении не было, но ради праздника его приносили из семейной столовой. Во время званых обедов слух высокородной публики услаждала музыка – крепостной оркестр скрывался за балюстрадой на хорах, поднятых под самый потолок.

В русских усадьбах конца XVIII – начала XIX века мирно сосуществовали такие противоречивые явления, как интимность и репрезентативность. В душах помещиков того времени сознание долга сливалось с чувством свободы и, судя по буфетной, от одного до другого был один шаг, но сделать его мог только господин. Тем не менее владелец поместья, каким бы богатым и знатным он ни был, даже в сельской идиллии не мог позволить себе полной свободы и покоя. Усадебная жизнь в ту пору била ключом. Погруженный в хозяйство, отягощенный заботами о домочадцах, приживалах, вынужденный присматривать за многочисленной челядью, хозяин должен был поддерживать знакомство с соседями, ездить в гости и приглашать к себе. Скопление большого числа людей требовало многих, причем весьма разнообразных помещений. Их устройство в Архангельском, как и всюду в подмосковных усадьбах, подчинялось правилам, которые еще во времена Екатерины Великой были зафиксированы в изданиях, подобных «Всеобщему и полному домоводству» Левшина.

Драгоценная посуда в Парадной столовой никогда не использовалась по прямому назначению

О том, что Парадной столовой почти не пользовались по назначению, свидетельствует ее современное убранство, сложившееся при потомках Николая Борисовича. Главным украшением комнаты уже тогда служила не мебель, и даже не живопись, а керамика, в том числе и фаянс, сделанный на Архангельском фаянсовом заводе. Создавая собственные и, стоит отметить, очень неплохие изделия, для своей коллекции князь многое покупал за границей. Его керамическое собрание составляли старинные китайские и японские тарелки, огромные восточные вазы, сервизы из тончайшего, расписанного пастушками фарфора, которые были заказаны в Саксонии на Майсенской мануфактуре в бытность Юсупова гостем прусского короля. Яркой живописной композицией привлекает майоликовое блюдо «Битва гигантов», выполненное итальянскими мастерами в XVI веке. Русские керамисты работали не так виртуозно, хотя некоторые вещи, особенно доставленные в усадьбу с завода Гребенщикова или Императорского фарфорового завода, все же удостоились внимания Николая Борисовича.

Купающаяся Афродита. Мраморная скульптура, приобретенная князем специально для Парадной столовой, XVIII век

Из ранней мебели интересны дубовые буфеты «англицкой» работы с очаровательными фарфоровыми вставками, в рисунке которых легко узнается манера Веджвуда. В последние годы жизни князь распорядился заполнить простенки между окнами зеркалами, а под ними расставить консольные столики из чинары, опирающиеся на массивные львиные лапы.

Блюдо с росписью «Битва гигантов». Майолика из фондов музея-усадьбы «Архангельское»