Архангельское

Внешность Феликса оправдывала прозвище порочного херувима, которым наградили его советские литераторы: изящная фигура, классические черты лица, большие глаза, тонкий нос, чуть припухлые губы. Он удивительно походил на мать, но если Зинаиду Николаевну сравнивали с ангелом, то ее сына именовали не иначе как ангелом падшим. Презирая семейные традиции, младший Юсупов увлекался искусствами так же мало, как и государственной службой, при том не проявляя интереса и к военному делу, несмотря на звание офицера. Его жизнь заполняли вечеринки, карты, актрисы. «Не играй, – увещевала сына княгиня, – ограничь веселое времяпрепровождение, работай мозгами!». Но князь Феликс, обожая мать, к советам ее не прислушивался. Лишь притворство Зинаиды Николаевны, заявившей однажды о том, что она тяжело больна и боится умереть, не увидев внуков, заставило его подумать о женитьбе. Невесту для самого богатого жениху России подыскивали родители, как обычно, «в самых верхах». Случай подвернулся на Рождество 1913 года. Семья собралась встретить праздник в Архангельском, куда приехал погостить и великий князь Александр Михайлович. Отец шестерых детей (спустя 4 года появился и седьмой), он не меньше Юсуповых был озабочен вопросом женитьбы и, как говорят, завел разговор сам, предложив в невесты 26-летнему Феликсу свою 18-летнюю дочь Ирину. Предложение было заманчивым, ведь юная княжна Романова приходилась племянницей императору, имела солидное приданое и по красоте могла сравниться разве что с Зинаидой Николаевной.

Феликс и Ирина Юсуповы. Фотография начала XX века

Помолвка состоялась в тот же день, и уже в феврале следующего года молодые обвенчались. Для такого торжественного случая была выбрана церковь Аничкова дворца. Поздравить молодоженов прибыли все Романовы, а через год чуть менее пышное торжество прошли по поводу рождения у Ирины и Феликса дочери, которую назвали в честь матери Ириной.

Событие в конце следующего года никакими торжествами не сопровождалось, хотя его значение было намного более важным и для семьи, и для всей России. О роли молодого Юсупова в убийстве Распутина рассказывалось много и на удивление слаженно. Поведал о нем и сам князь Феликс. С большой долей уверенности можно заявить, что о произошедшем той жуткой декабрьской ночью 1916 года известно все, начиная с того, как группа заговорщиков – доктор Станислав Лазоверт, великий князь Димитрий Павлович, член Государственной думы Владимир Пуришкевич и поручик Александр Сухотин – приняла решение об убийстве зловредного старца. Не является секретом и то, что им довольно легко удалось заманить его в юсуповский дворец на Мойке, ведь Распутину, как известно, очень неравнодушному к женщинам, пообещали свидание с Ириной Александровной. Около полуночи Юсупов приехал к нему на автомобиле, за рулем которого сидел переодетый в костюм шофера Лазоверт, поднялся в квартиру, застав хозяина как никогда чистым и нарядным, в белой шелковой рубашке, вышитой васильками и подпоясанной малиновым шнуром с двумя большими кистями, черных бархатных шароварах, начищенных до блеска высоких сапогах с фетровыми калошами, шубе и бобровой шапка.

«И вдруг охватило меня чувство безграничной жалости к этому человеку, – писал Феликс Юсупов. – Мне сделалось стыдно и гадко при мысли о том, каким подлым способом, при помощи какого ужасного обмана я его завлекаю к себе. В эту минуту я был полон глубочайшего презрения к себе; я задавал себе вопрос, как мог я решиться на такое кошмарное преступление? И не понимал, как это случилось».

Последний ужин Распутина. Композиция с восковыми фигурами в Юсуповском дворце