Архангелы и Ко

– Чего-то в этом роде я и ожидал. И ещё о перестраховке. Фрегат без опознавательных знаков. Небось, тенью шел за нами, а когда стало ясно, что с реактором и торможением мы всё-таки справились – проявился и задействовал, как ты изволил выразиться, артиллерию. Кажется, артиллерию когда-то называли последним доводом… как их… фараонов, что ли? Ладно, не важно. Важно, что баечка получается до омерзения складной.

– И всё-таки это всего лишь баечка, – тихонько сказал «чёртов афганонемец».

– Нет. – Матвей вдруг обнаружил, что за неприятной беседой проглядел хвост плавучей Байсанской бесконечности: теперь на экране было мутно и пусто.

Он вздохнул и повторил:

– Нет. Дрянь, которой они трахнули корабельную локалку, могли применить только деятели из «Глобкэмикал». Вот… И из всего, изложенного выше, проистекает следующее… По логике этой затеи… Не знаю, как они планировали использовать полученные дивиденды. Скорее всего, собирались объявить фирму банкротом и начать на новом месте новое дело, или ещё что-нибудь – это нюансы. Но вот что НЕ нюансы: прежде, чем отстегнуть им аж этакенную страховку, страховщики обязательно проведут расследование. Поэтому наши затейники-Шостаки не угомонятся, пока не удостоверятся, что улик действительно не осталось. Понял? Они будут очень тщательно искать, и, боюсь, не только с орбиты. Не знаю, сколько у нас ещё времени. День? Неделя? Месяц? Не знаю. Знаю только, что они нас обязательно найдут. И доделают начатое. Понял?

– Пожалуй, – сказал Клаус. – А ты понял, почему я не хотел, чтоб ты ляпнул это при Лафорже и Маке?

– Пожалуй, – сказал Матвей.

Они глянули друг на друга и проскандировали чуть ли не хором:

– И им спокойнее, и нам только паники нехватало!

Потом Молчанов скользнул рассеянным взглядом по экрану, увидел всё ту же скучную мутную пустоту, вздохнул и поднялся.

– Ладно, – ещё раз вздохнул он. – Пойду посмотрю, что там у меня в каюте творится. И вообще.

– Погоди! – Клаус тоже вскочил и, оттолкнув Матвея, полез куда-то под пультовую консоль.

С мученическим вздохом Молчанов присел было на кресельный подлокотник, однако «годить» потребовалось не долго. Кадыр-оглы почти сразу же вынырнул из-под пульта и ткнул в руки лже-Рашну небольшой увесистый футляр:

– Это ноуткомп.

– Без тебя вижу, – сварливо хмыкнул Матвей. – Причём крайне дерьмовый: ставлю аутбрилл против зубной щётки, что у него вместо жесткой памяти сорокагиговая эллипсетка, обычное «семечко». А размеры-то, мама моя… Ты что, обчистил музей палеолита? Да примитивнейший школьный «хэлпер» в сто раз меньше, в тыщу раз легче и умней в миллион… Ну, так и на хрена же мне этот утиль?

Клаус выпрямился и присел на пульт:

– Встречаются это два преферансиста, – проникновенно сообщил он, рассматривая Молчанова (точь-в-точь так, как Молчанов недавно рассматривал полдюймового кашалота). – Один другому говорит: «Давай сыграем». И протягивает нераспечатанную колоду. Тот берёт, небрежно взвешивает на ладони и возмущается: «Что ты мне суёшь?! Здесь нехватает десятки бубен!»

– Этот анекдот даже ещё древнее твоего компа! – выцедил Матвей злобно. – Даже какой-нибудь нахрен в душу затраханный ретромодой болван не станет играть в преф картами!

– Там всё, что известно о всадниках и флайфлауэрах. И вообще о Байсане. Посмотри, тебе будет полезно. – Капитан «Каракала» помолчал секунду-другую, затем на всякий случай решил уточнить: – «Там» – это в ноуткомпе, а не в анекдоте.

Псевдо-Рашн не стал тыкать собеседника носом в очевидные факты. Что через сопространство можно перемещать не только материальные тела, но и информацию; что в распоряжении экспедиционного бухгалтера имеется вполне сносный комп; что оба упомянутые обстоятельства дали означенному бухгалтеру возможность доступа ко всей информации по Байсану, сколько её ни поразвешено в Интерсети; что означеный бухгалтер не из тех, кто подобными возможностями пренебрегает… Ничего такого Псевдо-Рашн не сказал, а только пожал плечами, и, небрежно поигрывая антикварным ноутом, отправился прочь.

Он уже взялся за ручку люкового затвора, когда услыхал позади спокойное Клаусово «до свиданья, Матвей».

Клаус сосредоточенно возился с пультом, но свирепый взгляд почувствовал на себе безошибочно и моментально. Так безошибочно проницательный афганонемец на себе этот взгляд почувствовал, что даже затылок потёр, словно бы его и вправду ожгло.

– На крайне сомнительную работу добровольно нанимается человек под я бы сказал нагло вымышленным именем, – провозгласил Кадыр-оглы, не прерывая своего невразумительного занятия. – Тот же человек спьяну без единой запинки читает наизусть длинный стих Молчанова и спросонок да с похмелья решает компьютерную головоломку, перед которой спасовал Лафорж (а Лафорж, между прочим, старик не слабенький). Конечно, для суда этого мало. Но мы ж не в суде!

Некоторое время выведенный на чистую воду и из себя Матвей молча терзал Клаусов затылок совершенно уже озверелым взглядом. Потом просипел более ли менее членораздельно:

– Чего ты хочешь, скотина?