«Архангелы»

— Зря только поиздержишься! — отвечал второй, — Я в наши шахты не верю. За пять лет, с тех пор как золотом занимаюсь, научился уму-разуму. Золото ушло от нас в горы, в Вэлень перебросилось. Дурак я был, что не поверил Василе Рошка, он мне про это три года назад твердил. Поверь я тогда, была б у меня сейчас в кошельке тысяча злотых.

— Простому рудокопу трудно понять, что горные духи говорят. Подайся мы за Василе Рошка, все бы наше село в Вэлень перекочевало. Все-таки, ничего не скажешь, и нам перепадало золотишко, по килограмму, а то и по два на брата.

— Это не много, дружище. Будешь меня слушаться, поймешь, какая это малость. Что до меня, то я решил! Сразу, как минует пасха, подамся в Вэлень!

— В рудокопы, поденщиком?

— А чего? Про тамошних «Архангелов» просто чудеса рассказывают. Все, о чем говорил мне Василе Рошка, истинная правда. Сам посуди, ведь не будет же человек так бесстыдно врать. Так вот возвращался как-то Василе Рошка, весь мокрый, голодный, среди ночи из «Вороновой» шахты. Брел, понурив голову, как самый разнесчастный человек. Вдруг видит плошка у него в руке потухла. Остановился он, поднял в страхе голову, а над горами пламя громадное полыхнуло, и из пламени голос раздался: «В Вэлень счастье, в Вэлень счастье!» А после громкого голоса послышались другие, будто подголоски, только разобрать нельзя, что они говорят. Василе стоит столбом, окаменев, и смотрит, как пламя это по горе Корэбьоаре к шахте «Архангелы» подымается. Будешь умным, послушаешься меня…

Крестьяне придвинулись поближе друг к другу, склонили давно не бритые лица и о чем-то зашептались.

Сердце семинариста вдруг отяжелело, по всему телу пробежала ледяная дрожь. Оставив недоеденным ужин, он поднялся, торопясь попасть к себе в номер, лечь в постель и остаться совсем одному. Но в этот миг трактирщик узнал его и, хлопнув в ладоши, подошел, улыбаясь во весь рот.

— Это ты? Вот ведь — не узнал тебя! Как это мне не пришло в голову, что сегодня понедельник, страстная неделя, начинаются пасхальные каникулы! — Трактирщик крепко стиснул руку Василе, заставил снова сесть, принес бутылку вина.

— Наша повозка уже здесь? — спросил Василе, натужно улыбаясь, вовсе не довольный тем, что трактирщик узнал его.

— Еще нет. Но к утру наверняка будет. Ты родителя известил?

— Известил. Наверное, дороги развезло. В прошлые разы она всегда к вечеру здесь была.

— Может, еще приедет. Едва только девять пробило, — быстро отозвался домнул Илие. — А не приедет, не велика беда. Здесь бричка домнула Родяна.

— Он здесь? — переспросил Василе, бледнея еще больше.

— Почти каждую неделю приезжает. Много дел — лошадям работа. Пусть себе ездит, глядишь, и мне чего-то перепадет!

Трактирщик подошел вплотную к семинаристу и тихо спросил:

— А скажи-ка ты мне самолично: вы состоите пайщиками у «Архангелов»?

— Нет, — отвечал Василе Мурэшану, и в голосе его прозвучало чуть ли не отчаяние: «Архангелы» преследовали его повсюду.

— Значит, я был прав, — повысил голос трактирщик, бросая взгляд в глубь зала, где за столом четверо незнакомцев играли в карты. — Какие убытки! — прибавил он тут же, понизив голос. — Какие убытки! Сколько золота там теперь добывают! Просто с ума сойти, что творится!

— Больше, чем зимой? — еле слышно спросил Василе.

— Зимой — пустяки! Теперь — настоящие чудеса: врезаются в золото, как в мамалыгу. Жалко, что твой отец не состоит в доле. А то бы и вправду увидал господа бога. Домнул Родян не знает, куда девать такое богатство. А тебе что, никто об этом не говорил?

Трактирщик испытующе смотрел на юношу. Мурэшану показалось, что он намекает на домнишоару Эленуцу: это она должна была ему сообщить! Семинарист тут же всем сердцем возненавидел лысого человека, чей голос скрипел как несмазанные дверные петли.

— Ничего не знаю! — холодно отрезал он.

— Значит, правда, что ваши семьи не в ладах? Поэтому твой отец и не имеет доли в «Архангелах»? — лысый человечек сверлил его нетерпеливым взглядом.

— Отец никогда и не хотел быть акционером этого прииска, — пренебрежительно ответил семинарист.

— Возможно, возможно, — пробормотал, казалось, чем-то недовольный трактирщик. — Но неплохо было бы и попробовать. Подойти с добрым словом к домнулу Родяну… кто знает… может, и отцу выделили бы пай. Возможно, возможно…

— Нет уж! — скривился семинарист.

— Ты еще молодой. У тебя голова забита всякими принципами! Ты думаешь, это невозможно. А в жизни чего только не бывает, чего только не случается. Главное — уловить момент. Если взять меня, я готов… я бы пошел на все… сослужил бы Родяну любую службу, возьми он меня в компаньоны. Грандиозное богатство в той штольне, молодой человек.

— Нам и своего хватает. Живем тем, что бог пошлет, домнул Штефэнеску, — проговорил Василе Мурэшану и, мрачный, поднялся из-за стола.