«Архангелы»

— Вот уж сколько времени на каждый удар молотом с нашей стороны отзывалось три-четыре удара с изнутри. Мы били породу, и они тоже, и звук далеко катился. Тени древних рудокопов давали нам знать, чтобы смотрели мы в оба и со страхом божиим скалу долбили.

— А от молотов шел гуд, — снова хором подтвердили рудокопы.

— Мы никак не могли решить, кому первому прокладывать штольню. Договорились потом, что будем испытывать судьбу. Те, кто первыми были, чуя смерть в душе, приближались к скале. И тут появился старец с белой бородой, в белой одежде, прошел он мимо нас и сделал знак рукой, чтобы за ним шли.

— Да, мы видели этого старца, — хором подтвердили рудокопы.

— На следующую ночь испытывали судьбу Виса, Гиуц, Пэрэу, Петришор, и всем им выпало на долю погибнуть. Они шли первыми. И я был в штольне — слыхал, как вдалеке грохотали сотни молотов, как пели голоса то тонко, то густо, как раздавалось завыванье, словно из-под земли.

— Да, от молотов шел гуд, — опять дружно повторили рудокопы.

Управляющий вскочил со скамьи и навис над штейгером:

— Четверо, говоришь, померли?

— Не было им времени помереть. Разорвало на сотни кусков.

Иосиф Родян уперся взглядом в людей, толпившихся вокруг, и вдруг в ярости заорал:

— Почему вы все не погибли, собаки? Почему все там не оказались, чтобы перемолола вас адская сила! Чего вам надо? Для чего живете? Вам еще мила эта жизнь? Показал бы я вам, что такое жизнь! — Родян перевел дух и скорчил страшную рожу: — Видали черта? Вот он, черт! — прохрипел он и высунул длинный красный язык.

Многие из рудокопов перекрестились и отвернулись.

Но Иосиф Родян опамятовался. В следующее мгновение голос его звучал властно, резко, звонко — так, как привыкли рудокопы:

— Мертвых отвезли в село?

— Еще ночью, — ответил Флоря Лупу.

— А вы с полуночи так и не работали?

Рудокопы, только было успокоившиеся, затрепетали от страха.

— Так за что же я плачу вам, мошенники? А ну, принимайтесь за взорванную породу! Все измельчить и вынести наружу! А в новой галерее приступайте к взрывным работам.

Люди стали покорно разбредаться. Один Флоря Лупу не тронулся с места.

— Домнул управляющий… — робко начал он.

— Чего тебе, Флоря? — откликнулся почти весело Родян, радуясь привычной картине.

— Хотел бы я слово вам молвить, — медленно проговорил Флоря.

— Говори, братец! Кто тебе мешает?

— В этом камне, — Флоря махнул рукой на кучи, — хватит золота. Да и дома у вас возле каждой толчеи достаточно породы. Хорошо бы и новую галерею забросить.

— Новую галерею? — Управляющий ничего не понимал.

— Да. Поработаем там еще несколько месяцев, и от золота в этих кучах ничего не останется. — Голос у Флори совсем упал.

Вместо ответа Иосиф Родян махнул рукой, приглашая Лупу следовать за собой. Придерживаясь направления новой галереи, они на четвереньках полезли вверх по крутому склону горы, то и дело оскальзываясь и хватаясь за кустарник. Остановились они примерно над тем местом, где галерея упиралась в скалу, которую велено было пробивать рудокопам. Иосиф Родян что-то искал, раздвигая кусты и сдирая каблуком толстый слой мха.

— Вот, гляди! — окликнул он Флорю.

Рудокоп нагнулся и увидел, как скальную породу рассекает беловатая жила, испещренная серыми пятнами.

— Эта жила спускается вниз, рассекая гору пополам. И мы в новой галерее непременно на нее наткнемся — вот тогда-то и потечет золото.

— Нет, хозяин, не потечет. Жила эта, вот она — здесь, да еще чуть-чуть ниже. А до галереи она не доходит. Галерея давно уже прошла под ней.

Управляющий весь напрягся, потом схватил штейгера и, приподняв, подержал с секунду над пропастью, затем поставил рудокопа на землю и, тяжело дыша, прохрипел:

— Лупу! Ты со мной не шути!

Штейгер, побелевший как мел, не мог унять дрожь.

— Твое дело служить, понимаешь? — рявкнул Родян. — Я тебе плачу, а ты меня слушайся, как собака! Понял?

— Да, домнул управляющий.

Не сказав больше ни слова, оба спустились вниз. Иосиф Родян взгромоздился на коня и ускакал.

Добравшись до села, он то тут, то там стал замечать группки людей, размахивающих руками и что-то обсуждавших.

— Что такое? Праздник, что ли, какой? — с пренебрежением спрашивал Иосиф Родян.

Люди испуганно кланялись ему, но не отвечали.

Доамна Марина почувствовала, что к ней возвращается жизнь, увидев мужа, спокойно входящего в дом. За несколько минут до этого и рабочие, дробившие камень во дворе, принялись усерднее за работу, заметив, как спокойно хозяин слезает с лошади.

Марина ожидала, что муж заговорит, расскажет ей что-нибудь, но Иосиф молча уселся на стул, стянул сапоги и переобулся в домашние туфли. Только тут он заметил, что весь в грязи.

— Чертовы дороги! — выругался он. — Принеси мне переодеться.

Пока он переодевался, жена с замиранием сердца ждала, что же он все-таки скажет, но муж упорно молчал.

— Ты был там? — в конце концов не выдержала Марина.

— Ничего там нет! — недовольно буркнул управляющий.

— Как? Правда ничего?

— Четырех человек там убило — вот это правда, — отвечал Иосиф, пытаясь расстегнуть пуговицу на воротнике. Не расстегнув, злобно оторвал и бросил.