Архей. Караванщики Анвила II

Эва бросила на вассала отца гневный взгляд, но промолчала. В словах рыцаря была, хоть и горькая, но правда. Она отошла к деревьям и высмотрела гнездо, у которого суетился черноголовый щегол. Он кормил самку, высиживающую яйца. Девушка не особенно любила сырые яйца, но вот отец часто употреблял их в таком виде, правда куриные.

Высокий дуб выглядел удобным для того, чтобы добраться до заветных яиц. Голод, после бессонной и тяжелой ночи, скреб нутро и подталкивал наверх. Эва подпрыгнула и зацепилась за толстую нижнюю ветку. Легко подтянувшись, она закинула ноги и уселась на нее сверху. Щеглы, и так встревоженные нахождением людей на опушке, подняли тревогу. Самец летал вокруг дерева и истошно чирикал. Другие птицы, обитавшие неподалеку, тоже взмыли вверх и надрывались, оповещая округу об опасности.

Тем временем леди не остановилась на достигнутом. Встав на ноги, она держалась за ствол и потянулась к следующей ветке, но правый носок соскочил, и девушка рухнула на землю, больно ударившись плечом.

– Зря вы тратите силы, – рыцарь скрестил руки на груди, нежась на солнышке. – Пары мелких яиц все равно не хватит чтобы утолить голод. Вы либо оголодаете еще сильнее, либо расшибетесь. Не говоря уже о том, что вы всполошили всю живность. Если решили помочь преследователям найти нас, то путь правильный.

Черный Бык, оторвавшись от завтрака, с любопытством рассматривал распластавшуюся на траве девушку.

Эва, морщась от боли, поднялась. Отряхнувшись, она напилась воды, чтобы заполнить желудок и легла. Солнце ласково пригревало. Птицы успокоились и приятно щебетали, напевая известные только им, но приятные слуху мотивы. Сон, будто волна, неминуемо накрыл беглецов.

Новости в Эриндане расходились еще быстрее, чем в пустыне Мумит. Оно и понятно, каждый дворянин, каждый безземельный рыцарь, каждый ремесленник и мелкий торговец так или иначе пользовались услугами торговой гильдии Ра́скоса: доставка писем, сбыт и поставка продуктов или других товаров различного назначения, оформление денежных займов и многое другое.

О смерти лорда де Кран в Порте-Грэртон узнали уже тогда, когда Эва и сир Одрик еще бродили по лесу. Леди Зинат нервно кусала губы, расхаживая по покоям. Слуги боялись входить. Госпожа кричала и сыпала проклятиями, беспощадно охаживая память убитого мужа. Все обитали замка знали, что когда Зинат в гневе, на глаза ей лучше не попадаться. Она была жестока, даже через чур. Однажды приказала высечь служанку за тапочки у кровати, которые вместо того, чтобы стоять посередине, располагались ближе к голове.

Сир Жак де Тоси́, камергер лорда Уолеса, топтался под дверью, робко припадая ухом к замочной скважине, когда голос госпожи утихал. Стерев ладонью холодный пот со лба, мужчина глубоко вздохнул и постучался.

– Кого там принесло?! – раздался грозный вопль.

– Это я, миледи… – дрожащими губами выдавил из себя камергер.

– Жак? – голос несколько смягчился. – Входите же, наконец!

Толстячок медленно отворил двери и, словно крадучись, осторожно вплыл в комнату.

– Миледи… – де Тоси пытался сглотнуть слюну, вставшую комом в горле. Он так и стоял у входа, нервно потирая руки. – Вильдере, госпожа…

– Что вы там мямлите, сир?! – Зинат села за легкий круглый столик и взялась за кубок, наполненный крепленым вином. В последние дни женщина усиленно налегала на вино. От слез и излишней выпивки, ее глаза воспалились, а лицо отекло, но леди все еще оставалась привлекательной.

– Я хотел сообщить, что войско лорда Вистана де Надорс осадило Вильдере, а люди барона Ролда Ветэро́ двинулись для захвата Флюм и близлежащих земель.

– Кто возглавляет осажденных?

– Полагаю, что сир То́рстен Леопард.

– Леопардом он был лет так сорок назад, – Зинат скривила губы в злобной усмешке. – А что жена де Брезе?

– Если вассалы и поддержали ее притязания на земли покойного лорда Ноа, то нам об этом неизвестно. Блокада города полная, даже представителей гильдии Раскоса не подпускают к воротам. Но с точки зрения брачного договора, леди Мишель способна наследовать титул мужа, как и ее дети женского пола… – Жак осекся и со страхом выпучил глаза, слишком поздно осознав, что надавил на больную мозоль.

Камергер съежился, ожидая вспышку гнева, но Зинат спокойно встала из-за стола и подошла к окну. Утреннее солнце заиграло на складках ее легкого желтого платья. Женщина молча смотрела в синеющую морскую гладь, простирающуюся до горизонта и уходящую в недосягаемость. Де Тоси не знал, что делать и покорно ожидал.

– У нас имеется кто-то, кто смог бы доставить послание в Ошиосс, при этом не будучи связан с домом де Кран? – вдруг начала женщина не оборачиваясь. – Надежный человек, которого не смогут связать ни со мной, ни с кем-то из приближенных?

– Э-э-э… Кажется, я смогу отыскать такую личность, миледи…

– Сколько потребуется времени?

– Дайте мне… несколько часов… и я…

– У вас час, сир, – Зинат резко повернулась на каблуках золотистых туфель и пронзила камергера властным взглядом.